– Так что там насчет «Флэшдэнса»? В нем же ничего особенного.

Верн зарычал, из ноздрей вырвались угольки.

– А ну-ка не вякай. Это фильм-вдохновение. Женщина стремится к мечтам. И добивается своего, несмотря ни на что. – Глаза дракона вспыхнули. – И по профессии она сварщица. Работает с огнем, сечешь? – Он заурчал и закрыл глаза. – Что за чувство.

Пшик отнесся скептически.

– И все? Работает с огнем? Вот и вся великая связь?

– Ну, не совсем, – признал дракон. – Есть еще момент, когда она на стуле. И падает вода.

Пшик знал этот момент. Он в десятке лучших для любого подростка, даже спустя столько лет.

– Ага, но она же человечка – а мы стремные, так?

– Так, мальчик мой Пшик, но когда на силуэт Дженнифер Билз падают струи воды, а ты в нужный момент клацнешь на паузу и, может, малость сощуришься, то покажется, что у нее крылья и даже, наверное, хвост. И чтоб меня черти драли, если она не напоминает китаяночку-драконицу, с которой мы славно провели время на горе Сагарматха. Ух, поплавили снежка! Рассказал бы, но лучше не буду, по причине твоего несовершеннолетия.

Пшик угостился пепси из холодильника.

– Долго, видать, надо с кнопкой паузы упражняться.

– Годы, – отозвался Верн. – Десятилетия.

Пока вся эта сердцещипательная история единения мальчика с драконом имела место, Хук отнюдь не в потолок плевал. Клювом щелкать – это вообще не про Ридженса Хука, особенно, когда над башкой Дамокловым мечом висело потенциальное обвинение в убийстве. О Дамокловом мече Хук знал все, потому как его папка ссылался на оный всякий раз, когда бремя обреченной уличной церквушки не мог сдвинуть с его плеч даже бурбон.

Однажды он в раннюю срань ворвался в комнату Ридженса и как торчок под ломкой понес чушь. «Ты понятия не имеешь! – орал он на сонного подростка. – Понятия не имеешь, как тяжело дается телу богоугодное дело. Даже Господь наш Иисус сам пытался от него отвертеться. Но, мальчик, от Дамоклова меча не уйти. Он висит надо мной каждый день, каждую секунду. И в миг, когда я дам слабину, он падет».

Хук проверил, что представляет собой этот известный меч, и оказалось, в Библии его даже не упоминали. Его придумал какой-то грек, чтобы выпендриться.

Спайдерменов дядя Бен высказался получше: «С великой силой приходит великая ответственность».

«И более серьезные последствия, видимо», – думал юный Ридженс.

Тем не менее, история эта подала ему идею, и одной ночью, когда папенька налакался, Ридженс подвесил к потолочному вентилятору над пасторской кроватью – на тоненькой ниточке, скатанной из клеевой замазки – свой охотничий нож.

Нож висел, мерцая с каждым витком, но не упал, пока преподобный Джеррольд не встал отлить. Папаша так ничего и не заметил. Не услышал резкий глухой стук. Не увидел мальчика, сидящего скрестив ноги в кресле-качалке.

«Блин, – подумал юный Хук, забирая нож. – Кажется, папенька еще малость попроповедует».

Теперь Хук чувствовал этот метафорический меч над собственной головой. Ну, может, меч – это как-то слишком сильно. Комар – вот так, наверное, правильнее. Пшик – раздражающий элемент, не более. Нечто, с чем нужно разобраться. Хук не сомневался, что если не сворачивать с пути, то решения, как всегда, раз за разом представятся сами, пока эта лавочка не прикроется. Такова жизнь, и нет смысла париться. Нацелился на трофей и продолжаешь в том же духе, пока какая-нибудь высшая сила не решит, что пора с этим кончать.

«Так ты веришь в Бога или нет, Ридженс?» – немало спрашивал себя Хук.

И ответ на этот вопрос различался в зависимости от его настроения. Частенько он сводился к чему-то вроде: «Я верю в Бога достаточно, чтобы Его ненавидеть».

Такой вывод вызвал у Хука улыбку.

Но Пшик… Пшик Моро вел себя что тот москит, которого никак не поймать. Большинство этих тварюжек просто кружили вокруг, свесив ножки, и ждали, когда их прихлопнет свернутый журнал. Но временами встречалось насекомое поумнее большинства представителей своего вида.

Как там таких называют?

Назойливые.

Вот Пшик был из этих.

Разумеется, Хук мог попросту подождать на причале и выволочь Пшика из его дражайшей пироги, как только заблагорассудится, но теперь в игру вступили новые лица. Пшик работал на Ваксмена. Может, старый урод знал больше, чем надо. Может, Пшик Моро доверил ему тайну – или, например, своему второму шефу, Боди. Может, Пшик нашептал сказочки о продажных констеблях своей матушке или дружку, Чарльзу-младшему.

«Сраный эффект домино», – подумал Хук и выстроил план.

А именно: взять пару-тройку дней отгула, как доктор прописал, и по-военному сесть на хвост Пшику Моро.

Хука бесило, что надо потрудиться и обрубить все концы, но тут лучше перебдеть.

А еще бесило, что приходится брать больничный, потому что вообще-то Хук планировал его использовать позже, чтобы через даркнет поехать в снайперский лагерь в горах Озарк.

«Тут уж Пшик одним пальцем не отделается».

Разворачивать полноценные военные действия не было нужды, однако, по правде говоря, Хуку просто нравилось возиться с профессиональными инструментами, а в Пети-Бато с ними особо не развернешься. Временами он устанавливал слежку за самогонным заводиком или конопляной фермой, но это дела полиции штата, а Хук не хотел играть в местного копа-героя и привлекать внимание. Поэтому он, в основном, просто приглядывал, вдруг что обломится и ему. В прошлом году он так заскучал, что принялся взрывать лаборатории, где варили мет. Чума просачивалась в Пети-Бато, затягивая и шерифа, а это, в свою очередь, затрудняло деятельность Хука, так что тот нашел лучшее решение: пусть эти варители выжгут себя сами. Проще некуда – подложить зажигательный снаряд в бензобак, а дальше уже фосфор справится. Хук отправил в отставку три деятельных болотных фабрики за полгода, а потом закруглился – пока среди помощников шерифа не нашелся глаз-алмаз, который заподозрит неладное. Ну и вышло, что делал Хук таки достаточно: поднимающая голову зависимость от метамфетамина схлынула вниз по реке обратно в Новый Орлеан аки прилив морской воды.

Когда Хук вспоминал эту кампанию, события ее казались столь невероятными, что иногда он задавался вопросом, не приснилось ли ему.

Славный сон.

Так что, по правде говоря, Хук был вполне доволен и готов достать из тайника за панелью ангара свой рабочий набор и дать волю солдатскому чутью. И если представится случай скормить Пшика аллигаторам – дак пусть, лишь бы след не привел к Хуку. Вселенная уж точно постебется, если он отмажется от одной мокрой статьи и подведет себя прямиком под следующую.

«Тише едешь».

«Ваши слова, полковник».

Первая ночь – строго удаленная разведка, однако обнаруженное и так убедило Хука, что он определенно на верном пути. Констебль со всем удобством устроился на плоской крыше своего ангара и нацелил монокуляр с ночным видением на причал Моро.