class="p1">— Это никак не заставит испытать мне ответных чувств. — покачал головой.

Матвей дотронулся моей руки. Той самой, которая ещё недавно ныла от боли. Большим пальцем осторожно провёл по коже.

— Я полный идиот, что согласился с другом тогда на сделку. — он обводил взглядом моё лицо, невидимо его касаясь, — Марина, я сейчас абсолютно искренен с тобой.

Мои губы пересохли, кажется, даже язык прилип к нёбу.

— Скажи, — Карпинский чуть сбивался, выдавая своё волнение, — чувствуешь ли ты что-то ко мне?

Время остановилось.

“Чувствую ли я что-то к Матвею?”

Вопреки желанию, внутри стало до ужаса тихо.

— Я видел те цветы и записку, — продолжал парень, — они неистово разозлили меня. Впервые в жизни я позволил себе… — остановился на секунду, — начать думать о девушке, которая принадлежит другому.

Он громко выдохнул. Видела, как задрожали его пальцы.

— Знай я обо всём заранее, запретил бы любые действия к тебе больше, чем того требуется. Но…

Матвей рассмеялся над своими же словами.

— Я ошибся. Зная-не зная, я бы всё равно не смог бы отказаться от всего, что зародилось во мне по отношению к тебе. Так, скажи, Марина, сейчас, также честно, чувствуешь ли ты что-то ко мне?

Вопрос повторился.

На этот раз сердце сжалось так, будто его заковали в тиски.

Перед глазами проносились лица друзей, родителей, знакомых, которые так трепетно отзывались о Саше. Я вспомнила все его ухаживания, наши общие моменты — нашу идеальность. Мы были красивой парой, достойной парой, парой, на которую хотелось бы равняться.

Я смотрела на Матвея, а про себя раздумывала о другом.

— Нет. — слова вырвались быстро, я не успела обдумать сказанное.

“Неужели ты сама себе не веришь?” — первый раз в жизни внутренний разум сомневался в сказанном.

Что-то изменилось в чертах парня.

“Надежда пропала”.

Мгновенная холодность показалась мне настолько ощутимой, словно меня по-настоящему обдуло ветром.

Карпинский отнял свою руку, немного отворачиваясь.

— Спасибо за честность. — сиплый голос полностью уничтожил меня.

Где-то во мне кричало сердце: нет, скажи, что ты наврала!

Однако я не слушала.

— Матвей, мне жаль, что я позволила тебе обмануться насчет моих чувств, — я говорила каким-то не своим голосом, это была другая Марина, — там, дома, меня ждёт человек, с которым нас связывает любовь.

Карпинский с закрытыми глазами откинулся на водительское кресло.

Сейчас он выглядел как совершенная статуя. Его безэмоциональность не на шутку напугала меня. Я даже присмотрелась, дышит ли он.

Моё сердце как будто не билось вовсе.

— Насчет Кости Гедианова… — нашла силы.

— Значит, ты всё-таки что-то слышала. — неожиданно произнес. Наверное, он, как и я, постарался забыть наши признания в новом разговоре.

Кивнула, но Матвей всё равно этого не мог увидеть.

Почему-то мне показалось правильным рассказать правду о том дне убийства.

— Я тогда подумал, что смерть Кости склонит Аркадия Гедианова разорвать любые отношения с Карпинскими, в том числе и свадебные. Однако, гхм-гхм. — парень закашлял. — Гедиановы уже вцепились в щедрый кошелёк.

Я кратко рассказала всё, что помнила.

Может, нам не суждено быть вместе, но я считала должной хоть как-то помочь ему разорвать женитьбу.

— Занятно. — сталь в голосе, которой ранее не было, слегка смутила меня.

“А что ты хотела?”

— Я солидарен с отцом, наша семья не виновата в смерти Кости. Остальное… Нужно кое в чем разобраться.

Вот так, без лишних подробностей.

Карпинский проводил меня до дома, а после скрылся в своей комнате.

Этим вечером я смогла окончательно обрезать все связывающие нас нити, оставляя жалкие обрывки.

Осталась последняя сцена.

Кто убийца?

Глава 19

Матвей пропал.

С того вечера, когда я рассказала ему обо всём, прошёл день. В доме он не появлялся. Я несколько раз стучала в его комнату, а в ответ слышала лишь тишину.

Как бы не пыталась отогнать от себя подобные мысли, стоило признать — я начала волноваться.

“Надеюсь, ты не совершишь какую-нибудь глупость” — молча рассуждала, обходя первый этаж.

Звонки и сообщения поначалу тоже не приносили особых результатов, пока примерно на десятой попытке не получила от него небольшое уведомление — “Хочу во всём разобраться. Дождись меня”.

— И как мне на это реагировать? — злилась вслух, бросая телефон на диван.

“Думать весь день о парне — зря терять время” — после долгих усилий постаралась убедить себя.

Сегодня во второй половине дня планировался тот самый городской весенний фестиваль, куда семья Карпинских меня пригласила в качестве гостя. Чтобы скрасить ожидание, решила наконец завершить работу с Верой Гедиановой.

Признаться, за весь период ведения аккаунта салона красоты, я почти забыла — зачем вообще начинала это делать. Всё, что я смогла узнать более-менее подходящее к моему мини-расследованию — состав семьи Гедиановых, немного о взаимоотношениях внутри, а также то, что Вера действительно перекрасила волосы в своём же салоне (хотя этот факт не особо значителен!). В моменте я даже горько вздохнула.

— Никакой из тебя детектив, Марина. — со смешком произнесла, просматривая итоговый файл вновь.

Нажав кнопку “отправить”, спокойно принялась собирать вещи.

От Веры осталось дождаться полной оплаты моей работы. Тогда я однозначно смогу сказать — никаких обязательств в этом городе у меня нет.

В чемодан складывала футболки, которые по собственным расчетам мне не требовались.

Завтра я уеду. Арина уже заказала машину-трансфер для меня.

— Значит завтра все кончится. — несмотря на ожидаемую радость, полноценно эту эмоцию прожить не получалось.

Я обводила комнату взглядом на наличие несобранных вещей, пока не замерла. На подоконнике стояла ваза со знакомыми мне красными розами. Из-за яркого солнечного света они начали увядать.

Подошла ближе, вдыхая почти невидимый аромат.

“Саша” — подушечками коснулась тонких лепестков.

Спустя несколько дней цветы по-прежнему не вызывали во мне ничего, кроме как тревоги за то, что их увидел Матвей.

— Хватит, Марина. — очередной раз упрекнула себя, одергивая руку.

Хватит, перестань, забудь — в последнее время эти слова стали “любимыми” для меня. Так часто, как их, я ничего более не упоминала. Самое обидное, они имели негативно-насильственный подтекст, как будто перечили моим желаниям, приказывая сделать иначе.

— Я так запуталась. — прошептала, присаживаясь на край заправленной кровати.

Пальцами зарылась в волосы, сжимая голову.

Многое из того, что творилось во мне — я не могла объяснить. Почему, имея лучший вариант рядом, я думала о другом? Почему я вообще сравнивала Матвея с Сашей? Какой во всём этом смысл?

Чувствовала себя загнанной в угол.

Большинство проблем в своей жизни решала сама. Если что-то случалось, лучшая подмога — мои действия. Да, я не одна, всегда находились люди, которые могли