Из амбара выбежала женщина. Она вскинула руки, выронив узкий нож, и закричала. Вышло так жалобно, что даже звери затрясли головами, а некоторые даже попятились. Рид всегда испытывал слабость перед женской истерикой и не знал, как реагировать на их слезы. Жена старосты шла между зверями, точно по направлению туда, где лежал ее убитый сын. Она была бледнее мела, но не дрожала и не тряслась, в отличии от других жителей поселка. Многие из них вернулись к человеческой форме и замерли в позах, говорящих о покорности.

- Не надо крови, - произнесла женщина, когда обходила Хейта. - Хватит с нас потерь.

Коварные волки могли напасть исподтишка. Потому все чужаки пристально следили за происходящим.

Рид заставил себя обратиться, сбросив звериную оболочку. Вышло не просто. Будто кот не жалел отдавать более слабой половине контроль над телом. Но все же неохотно он покинул его и замер на самом краю сознания, готовый в любое мгновенье вернуться.

- Ты убил его, - произнесла женщина, не оборачиваясь, и медленно опустилась на колени перед истерзанным волком.

- Ты...

- Маника, - отозвалась волчица едва заметно дрогнувшим голосом. - Грин был моим сыном.

- Я не начинал войны, - Рид нуждался в том, чтобы сполоснуть кровь, застывшую в его глотке. - Вы начали ее. Мне пришлось...

- Знаю, - перебила Маника и бережно затянула убитого на свои колени. - Ты ответил. Потому что должен был.

- Где она?

Не стесняясь своей наготы, Рид шагнул к ней.

- Твоей пары тут нет. Ты ведь об этом хотел знать?

- Если с Ривер случилось что-то...

- Конечно случилось, - Маника гладила окровавленный мех. - Она полукровка, рожденная от беглецов.

- Послушай...

- Ты слушай, - зло отчеканила она. - Ты мне должен.

Хейт хотел было возразить, но вовремя замолчал. Женщина могла и не рассказывать ему всего, но решила продолжить.

- Ее отец, Ривер, был одним из нас. Он нашел кошку и ушел вслед за ней. Оставил ту, кто была ему суженой с самого рождения.

Рид был благодарен своим соплеменникам, которые разбрелись по площади, делая вид, что не слышат исповеди. Даже видимость приватности была к месту.

- Он должен был только совратить ее и ввести в нашу стаю. Но поступил иначе.

- Он выбрал ее.

- И бросил меня, - женщина пожала плечами и оглянулась, заметив наконец, как волки отползают к кромке леса. Там они возвращались с первой форме и наспех натягивали до того снятую одежду.

- Вы знали, кто она с самого начала.

- Мой муж узнал ее. И решил, что к нам вернется потерянное. Пусть и в виде дефектной самки.

- Где она? - повторил Рид сво й вопрос.

- Она ушла, - Маника раскачивалась вместе с телом своего сына. - С моей дочерью. Она обещала позаботиться о моей дочери. Можно и верить кошкам? - женщина всхлипнула и растеряно посмотрела на Хейта. - Ее бы тут убили. А я люблю своих детей. И эту непутевую тоже. Как и моего мальчика...

В одну секунду женщина подскочила на ноги и бросилась к Риду. Он успел схватить ее за печи, но они внезапно стали узкими. Волчица запуталась в ткани широкого платья, вцепилась в горло противника и отчаянно завыла с плотью в беззубой пасти. Она пыталась его царапать, душить, но не выходило. Хищницу изуродовали настолько, что она оказалась неспособной справиться с добычей.

- Прости, - хрипло попросил Рид, заворачивая зверя в ткань и придавливая к земле. - Прости, - повторил он, прижавшись губами к ее уху. - Я убил твоего сына. Но помогу дочери. Она не будет в рабстве.

После этих слов, Маника затихла и мелко задрожала. Затем она стала судорожно вырываться из тканого плена. Как сильно мужчина не держал ее, волчица вывернулась и отскочила на несколько шагов. Она посмотрела на Рида пристально, словно убеждаясь в том, что он не лжет. Потом отвернулась и рванула к амбару. Огромный матерый волк выскочил из тени ей навстречу. Маника не могла не знать, что он все слышал. Что знал о ее предательстве. Но она не свернула. Прямо на ходу сменив ипостась, она подхватила оброненный нож. Со стороны смотрелось так, будто женщина обняла волка, а он прижался положил голову ей на плечо. Только по женской обнаженной спине заструилась кровь, руки упали вдоль тела и оба они рухнули прямо на землю. Из шеи волка торчала рукоять ножа. Именно так закончилась жизнь старосты этого поселка, когда то славного места, родины серых волков.

Ривер была уверена, что еще спит. Ведь иначе объяснить громкое пение птиц было невозможно. Одна из пичуг чирикала буквально над ухом. Девушка отмахнулась от раздражителя и тут уже поняла, что проснулась. Ведь рукой она задела себя но кончику носа.

Открывать глаза она не стала. Странное ощущение чьего-то присутствия заставило напрячься и прислушаться. Сквозь птичье щебетание поначалу было сложно разобрать что-то еще. Но спустя какое-то время, Шидан смогла различить звук дыхания. Тут уж веки сами распахнулись, а сама девушка испуганно вскинулась. Однако рядом не оказалось никого постороннего. Она лежала на вполне себе комфорном, хоть и узком топчане у октрытого окна. Упругая подушка под головой пахла зерном и свежим сеном. А одеяло было сшито из ярких лоскутов. Оно сползло с плеча и к собственному стыду, девушка поняла, что она совершенно раздета. Даже белья на ней не было. Ощупав себя, Шдан поняла, что ничего у него не болит. Быдто и не было накануне падения в воду и долгого спуска по порогам. А потом еще и... Тут девушка окончательно пришла в себя и резко села, спустив ноги на дощатый пол.

- Очнулась? - спросил кто-то и от звука хриплого голоса Ривер вскрикнула. - Тихо-тихо, - попытался успокоить ее человек, сидящий в углу на широкой лавке.

- Что... где... - пролепетала Шидан и обхватила горло, которое как раз и отозвалось болью. - Уна... со мной была...

- Странно, что ты в первую очередь вспомнила о девчонке, - фигура поднялась и из тени вышел старик в странной рубахе, словно сшитой для ролевых игр в стиле Толкиена.

- Не подходите, - пикнула Ривер, теряя присутствие духа.

- Даже если я хочу дать тебе воды? - насмешливо уточнил незнакомец и, не дожидаясь ответа, зашаркал в угол, чтобы набрать из оцинкованного ведра ковш воды. - Смотри только, - предупредил он, - студеная. Не застуди горло.

Несмотря на страх, девушка поняла, что пить ей хочется очень. Потому, закутавшись в одеяло, она бочком придвинулась к старику и взяла у него посуду.

- Спасибо.

- Ишь ты какая, - беззлобно отозвался хозяин дома, когда ковш вернулся в его руки.

- Какая?

- Пугливая, - пояснил старик. - Я вот думал, что пришлые все наглые да себялюбивые. А ты вон, - он прошел к окну и выглянул наружу,  - о служанке своей беспокоишься.