Так, гоняя одни и те же мысли по кругу, я и уснул, чтобы проснуться уже через несколько минут от тихого шороха. Распахнув глаза, встретился взглядом с Аюми, которая приложила палец к моим губам, показывая, что нужно вести себя тихо. Кивнул, показывая, что понял и вопросительно приподнял брови, но девчонка лишь покачала головой.

— Будь здесь, — одними губами прошептала она, — пожалуйста!

И просто растворилась в ночи… Серьёзно! Я даже не понял, в какой момент она исчезла! Просто моргнул, открыл глаза, а её нет!

Приподнявшись на локте и стараясь не издавать ни звука, пододвинулся к краю навеса. Костёр практически прогорел, отчего отбрасываемые им блики делали пейзаж ещё более зловещим. Я пристально вглядывался во тьму, пока мой взгляд не выцепил отблеск двух огромных оранжевых глаз за пределами освещённого круга.

Едва сдержав нецензурные выражения, я потянулся рукой к поясу, чтобы вынуть нож, но его там не оказалось. Опять девчонка оставила меня без оружия! И куда, спрашивается, полезла одна, против хищника, крупнее её в несколько раз?!

Нахмурившись, попытался рассмотреть, куда делась Аюми. Вокруг стоянки царила абсолютная тишина, нарушаемая лишь треском костра. Я напряжённо всматривался в темноту, чувствуя на себе пробирающий до костей голодный взгляд. Похоже, зверь, кем бы он ни был, приметил меня на роль жертвы. Проклятье! Вряд ли я смогу совладать с ним голыми руками.

Тихо выдохнул, успокаиваясь и сосредотачиваясь. В этот момент едва заметно качнулась одна из веток соседнего дерева, а животное, засевшее внизу, рванулось ко мне.

Отшатнувшись, я лишь успел заметить, что с дерева на хищника прыгнула Аюми, а затем, с оглушительным треском, провалился пол нашего навеса, и мы, кучей-малой, повалились на землю. Животное оглушительно зарычало, хрипло подвывая, а я с ужасом узнал в нём тизура.

У этих хищников обычно небольшая голова, высоко расположенные глаза и маленькие закруглённые уши, а ещё — крупное, поджарое тело, с развитой мускулатурой. Кожа тизуров очень толстая и покрыта непересекающимися чешуями, делая их практически неуязвимыми.

Извернувшись, я схватил зверя за заднюю лапу и дёрнул на себя, пытаясь стащить с Аюми, которую он прижимал к земле своим телом, угрожающе щёлкая клыками у её лица.

Тизур взвыл и на мгновение отвлекся, но этого хватило, чтобы Аюми всадила ножи, зажатые в руках, в глазницы зверя. Я лишь поразился тому, как безошибочно девушка нашла его уязвимое место. Отшвырнув агонизирующего хищника в сторону, отчего тот с хрустом впечатался в дерево и затих, лишь изредка поскуливая, бросился к девчонке, ощупывая её на предмет повреждений.

К счастью, серьёзных ран на ней не было. Лишь несколько достаточно глубоких царапин, оставленных когтями тизура. Вздёрнув Аюми на ноги, я несколько раз встряхнул её, удерживая за плечи, а потом до хруста прижал к себе, пытаясь успокоиться. Наконец, более или менее, взяв себя в руки, я отстранил её от себя и, встряхнув ещё пару раз так, что у неё клацнули зубы, прорычал:

— Ты… Несносная, глупая, самонадеянная…. - почувствовав, что снова начинаю закипать, сипло втянул воздух сквозь сжатые зубы, и уже тише, в разы прохладнее, сказал: — Ты хотя бы понимаешь, что могла погибнуть?!

— Вообще-то, я не дала погибнуть тебе! — вскинула она подбородок, сверкнув на меня взглядом, и ужом выскользнула из моего захвата.

— Премного благодарен, — язвительно прошипел я. — Вот только, если бы мы действовали сообща, не пострадал бы никто!

— Можно подумать, сейчас кто-то пострадал, — огрызнулась Аюми.

— Ты. Могла. Умереть! — снова начал заводиться я. — Как бы я оправдывался перед твоим отцом, что не сберёг тебя? Сказал бы, что ты полезла защищать меня от хищника, рискуя собственной шкурой?! Меня?! Мелкая девчонка?!

— Тебя задевает то, что я спасла тебе жизнь, не спросив разрешения, или то, что ущемила твоё мужское эго, сделав это без твоей помощи? — яростно сузила глаза Аюми. — Не переживай, я никому не скажу, и твоя мужественность никак не пострадает в глазах окружающих!

— Дура! — прошипел я сквозь зубы, понимая, что девчонка даже не осознает, как сильно я испугался за неё. Не за себя!

Насыщенная политикой и всеобщим вниманием жизнь научила меня держать лицо в любой ситуации, поэтому, проглотив ругательства и натянув маску холодного отчуждения, я повёл плечом и направился к тизуру. Выдернув один из кинжалов, прижал мечущегося зверя ногой и добил, всадив нож между плотно прилегающими пластинами, прямо в сердце. Сделать это, пока зверь в движении, практически невозможно, поэтому глаза — его единственное уязвимое место.

Постояв пару мгновений, вынул и второй нож, обтерев его о мох. Развернувшись к Аюми, увидел, что она уже обработала свои царапины и приложила к ним какие-то листья, примотав выдернутой из подола нитью. Такими темпами она и вовсе останется без своего платья. Но меня это волновать не должно. В конце концов, она уже достаточно взрослая девочка, раз ведёт себя так.

Кто я такой, чтобы что-то запрещать ей или решать за неё? Всего лишь, её будущий муж. Если мы оба доживём, конечно, до нашей гипотетической свадьбы. В чём я уже сомневаюсь. Я невесело усмехнулся.

— Нужно уходить, — ровно сказал ей, окинув взглядом раскуроченную поляну. — На запах крови очень быстро сбегутся другие хищники. Думаю, ужин собратом отвлечёт их ненадолго, но, в ближайшее время, останавливаться нам не светит.

Аюми кивнула и молча помогла мне засыпать костёр рыхлой землёй, после чего, подхватив нехитрые пожитки, мы отправились в путь. А ночь ведь только вступила в свои права…

Несколько часов мы шли молча. И это было совсем не то молчание, что витало между нами днём. На этот раз оно было тягостным, изматывающим, выпивающим моральные силы и боевой дух.

Я всё чаще поглядывал на Аюми, проверяя, как она держится. Царапины, оставленные тизуром, наверняка, были неприятными. Девушка хоть и не показывала виду, что они её беспокоят, но была бледна, а на висках её выступили мелкие бисеринки пота. Плюнув, я всё же скомандовал:

— Привал.

Девчонка деланно пожала плечами и медленно села на траву. Её скулы заострились, а пальцы рук слегка подрагивали.

— Покажи, — решительно сказал я, присаживаясь рядом с ней на корточки.

— Ерунда, ничего серьёзного! — раздражённо фыркнула она в ответ и отодвинулась немного.

Сжав зубы так, что заходили желваки, я рывком подался вперёд и схватил её за запястья, притягивая к себе. Несколькими движениями размотал импровизированные повязки на её плечах и выругался.

Кожа вокруг царапин воспалилась и припухла, а из самих ранок сочилась полупрозрачная жидкость. Как я и подозревал, на когтях зверя была какая-то зараза, которая сейчас активно пыталась проникнуть в организм Аюми.

— И когда ты собиралась мне сказать о том, что плохо себя чувствуешь? — устало вздохнул я, заглянув в затуманенные зелёные глаза.