В лавке она сразу направилась туда, где оставила на полке меч и статуэтку волка. Кто-то из них точно Ксандор, но выбрать придется только одну вещь. Меч? Или волк?

— Кто ты, Ксан? — прошептала она, мечтая о знаке, о любой подсказке, но надеялась напрасно. — Ладно, пусть это будет меч!

Поколебавшись еще секунду, Ива поставила волка на место.

— Я пришла за тобой! — обратилась она к игрушечному мечу.

Ива сидела у камина, обхватив колени. Хозяева давно разошлись по спальням.

— Ничего, детка, ты его найдешь, — говорила Эсмеральда, вынимая из похолодевших пальцев служанки игрушечный меч. — Твой брат где-то здесь, совсем рядом. Завтра попробуешь снова.

Завтра… Но что они потребуют в уплату завтра? Что еще можно у нее забрать?

Ива озябла, ей казалось, что холод просачивается из каждой щели, из каждого темного закутка. Холод и тьма. Лишь у очага она могла немного согреться, поэтому оттягивала момент, когда придется подниматься в сырую комнатушку на чердаке.

Ива надеялась, что сестры снова напишут ей, но листы книги, которую она держала на коленях, оставались чистыми. Хотя это неудивительно: в ее мире время течет иначе, едва ли там прошло больше часа.

— Где же ты, Ксандор? — прошептала она. — Как мне тебя найти?

Никто не ответил ей, лишь дождь стучал по крыше да потрескивало, шипело пламя в камине. Ива протянула руки к огню, подсела ближе.

— Если бы знать, за что он нас так ненавидит, — задумчиво произнесла она вслух: Ива чувствовала себя такой одинокой, что рада была поболтать даже с огнем в очаге. — Мне кажется, эта ненависть возникла не на пустом месте. И его брат как-то с этим связан. Если бы только Ксандор мог понять, что мы вовсе не сумасшедшие и не бездушные существа…

Ива пригрелась и начала клевать носом, но посреди ночи встрепенулась и нехотя поднялась на ноги: если она не хочет утром стать свидетельницей странных делишек хозяев лавки, то лучше покинуть гостиную раньше, чем рассветет.

+++

— А вот и ты, детка! На завтрак тебя ждут оладьи!

Весьма странно было слышать обращение «детка» из уст молодой женщины, в которую превратилась Эсмеральда. Гладкая кожа, сияющие глаза, пышные волосы — трудно было опознать в этой красотке пожилую даму, какой она была всего два дня назад. Ива же чувствовала себя грязной замарашкой в измятом платье, с обрывком передника на голове, который теперь все норовил сползти.

— Ты слишком добра к этой лентяйке!

Сначала Ива услышала надменный голос и лишь потом увидела высокого, но сутулого и худощавого мужчину. Эсмус стоял, прислонившись к стене, чистил ногти перочинным ножом и разглядывал Иву со непонятным выражением лица.

— Девочка старается, — мягко возразила ему сестра. — Лавка давно не сияла такой чистотой. Все полки оттерла…

— Главное, чтобы она не зашла слишком далеко! — оборвал ее Эсмус и со значением посмотрел на госпожу Ильвиль.

Та нервно хихикнула.

— Это невозможно, ты же знаешь!

— Девчонка крутилась там…

— Ш-ш-ш… — Эсмеральда смотрела на брата с нежной улыбкой, но глаза сделались злющими. — Кое-кто все слышит!

Эсмус снова скользнул по Иве пронзительным взглядом, а после, ни слова не говоря, ушел.

Сегодня в лавке было много посетителей. Ива сбивалась с ног, когда по указанию госпожи Ильвиль бегала то к одной полке, то к другой, разыскивая необходимые вещицы. Чаще всего это были самые обычные предметы — рамочки для фотографий, светильники, старинные шкатулки.

Ива каждый раз вздыхала с облегчением, когда с замиранием сердца брала вещь в руки и понимала, что не чувствует в ней «света жизни», как называла его Эсмеральда.

Никто из покупателей не удивлялся изменившейся внешности госпожи Ильвиль. Была ли виновата в том магия лавки или существовала другая причина, Ива не знала.

Один раз, дождавшись, пока хозяйка отправится на поиски очередной редкой вещицы, Ива наклонилась к посетительнице и тихонько спросила:

— Сегодня госпожа Ильвиль чудесно выглядит, не правда ли?

Пожилая женщина приподняла брови, но все же ответила:

— Как и всегда. Красотка! Годы будто не властны над ней. Я редко бываю в лавке, но каждый раз удивляюсь.

Понятно. Посетители всегда видели молодую женщину. Лавка защищала своих хозяев, увидеть их истинную сущность можно было только изнутри. Мира, прежняя служанка, видела. Она все поняла и оставила записку с предупреждением. Где же теперь эта несчастная девушка? Ива не хотела думать о плохом, но было яснее ясного, что вряд ли прежняя помощница покинула это заколдованное место.

— О чем это вы болтаете? — весело воскликнула Эсмеральда. — Моя помощница не докучает вам?

— Нет, что вы, госпожа Ильвиль! — охотно откликнулась покупательница. — Такая милая девочка. Говорит, что вы сегодня отлично выглядите!

— Да неужели! — хозяйка лавки кинула на Иву быстрый взгляд, и в нем было столько злости, что Ива невольно отступила на шаг. — Такая умница она у нас!

«Догадалась!» У Ивы упало сердце.

Колокольчик звякнул, выпуская посетительницу, уносившую с собой два старинных, позеленевших от времени подсвечника. Когда Ива заворачивала их в вощеную бумагу, она радовалась тому, что это просто вещи. Сегодня не продали еще ни одного человека.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ С уходом покупательницы лавка опустела, и в воздухе повисла пугающая тишина. Ива едва не нарушила один из пунктов договора о неразглашении тайн. Какая кара ждет ее теперь? Но Эсмеральда молча занималась делами — записывала в толстую тетрадь столбцы цифр, подсчитывала доход за день.

Ива выдохнула и присела на стул. Обошлось.

— Непослушная девочка, — вдруг сказала госпожа Ильвиль спокойным ласковым голосом. — Я была добра к тебе, но ты не ценишь хорошего отношения.

Хорошего отношения? Запереть в лавке, обрезать волосы, заставить ночевать в промозглом холоде — теперь это называется «хорошее отношение»?

Ива молчала.

— Что же, ладно… — поджав губы, продолжила Эсмеральда. — Видимо, извинений я не дождусь! Я не хотела, чтобы сегодня дошло до этого, но иного выхода нет. Думаю, пришло время внести плату.