— Нет, нет, что вы! — всплеснула руками посетительница. — Как раз наоборот! Дома развелись крысы! Ума не приложу, как их извести! Перепробовала все средства, но ничего не помогает. И тогда…

— И тогда вы пришли ко мне! — приветливо закончила за нее госпожа Ильвиль. — Я помогу! Три золотых.

По лицу женщины Ива поняла, что сумма немалая: она скривилась, но после все же расстегнула кошелек и отсчитала на прилавок три монеты.

— Средство верное?

— У нас все средства верные! Альбина, дорогая, постой у прилавка, я скоро вернусь.

Эсмеральда скользнула в глубину лавки, а Ива заняла ее место. Посетительница с интересом рассматривала юную помощницу.

— Как часто меняются девушки в лавке. А где же Мира? Такая милая девушка, такая аккуратная!

Иве ничего не оставалось, как молча пожать плечами. Она предполагала, что Мира была одной из тех, кто, как и она, подписал договор, но, видно, его время давно истекло. Ива не знала, получила ли Мира желаемое или оставила в лавке кого-то, кто ей дорог, знала только, что она обязана сделать все, чтобы отыскать Ксандора.

— Вот! — Эсмеральда подкралась к прилавку так тихо, что Ива вздрогнула. — Это дудочка!

Хозяйка лавки показала маленькую, невзрачную на вид дудочку, вырезанную из тростника. Она погладила ее ладонью, а после протянула посетительнице.

— Она будет играть по ночам, и вы скоро позабудете о крысах! Только хочу вас предупредить — не пугайтесь, если вам покажется, что дудочка плачет и стонет. Вы ведь знаете, мои вещицы необычные.

Эсмеральда заговорщически подмигнула. Иве сделалось не по себе: она догадалась, что дудочка, которую сейчас продали за какие-то три золотых монеты, прежде была человеком. Возможно, музыкантом. Несчастным музыкантом, который задолжал держателям лавки. Неужели госпожа Ромис этого не знает? Неужели никто в городе даже не догадывается?

Посетительница опасливо взяла дудочку, но отказываться не стала, убрала в сумочку, кивнула на прощание и ушла.

— Так! — бодро воскликнула хозяйка лавки, явно обрадованная удачной сделкой. — А теперь, милая, за работу. Пожалуй, сегодня ты протрешь полки: они заросли пылью и паутиной!

Ива только рада была заняться рутинной простой работой, которая позволила бы ей спокойно обдумать ситуацию. Эсмеральда показала новой помощнице, где можно взять тряпки и воду — в небольшой комнатке, что заменяла гостиную, в углу стояла бадья с водой. В гостиную можно было попасть через узкий коридор, соединяющий ее с лавкой. Лестница из гостиной вела на второй этаж, где, вероятно, находились спальни хозяев.

Пока Ива черпала ковшом воду в небольшое ведерко, успела осмотреться: пара продавленных кресел у камина, вытертый пыльный коврик на полу, стеллажи вдоль стен, забитые книгами. В очаге горел огонь, и это единственное, что утешило Иву в этом странном, неуютном доме: в лавке царил промозглый холод, от которого не спасало даже суконное толстое платье. Руки у Ивы озябли, и она подошла к камину погреться.

Огонь. Жрицы не просто так носили платья алого цвета. Считалось, что богиня Феникс — это само пламя, которое символизировало страсть, любовь, силу, саму жизнь. И потому, увидев камин, Ива словно повстречала доброго знакомого.

— Ну, здравствуй! — прошептала она.

— Альбина, детка! — позвала хозяйка. — Ты не потерялась там?

Ива подхватила ведро, тряпку и принялась за работу. До позднего вечера она протирала полки, аккуратно очищала фигурки от пыли и паутины. Она даже обрадовалась возможности рассмотреть все вещицы, заодно выбрать ту, которая может оказаться Ксандором. Ива довольно скоро научилась различать обычные вещи и те, что наполнены теплом и жизнью. Если она ощущала, что вещь живая, то обязательно шептала что-нибудь ободряющее и вытирала очень бережно, стараясь не доставлять неудобств.

Спустя несколько часов Ива приметила две вещи, в которые мог бы превратиться Ксандор. Маленький, игрушечный меч, покрытый позолотой, и статуэтка черного волка, который сидел на задних лапах, обернувшись хвостом. Обе вещички были живые, и обе напоминали о Ксандоре. Меч воина и волк, что был изображен на флаге, который развевался рядом с шатром префекта.

— Это ты, Ксандор? — спрашивала она, надеясь на какой-то знак. — Или это ты? Ладно, завтра я выберу!

Полки тянулись и тянулись, у Ивы даже голова разболелась. А потом она поняла, что ходит по кругу, каким-то образом лабиринт коридоров привел ее к началу. Ива наморщила лоб: странно, ей все время казалось, что она, не поворачивая, идет вперед.

Она поставила ведро, опустила в него тряпку и медленно двинулась вдоль полок, касаясь их рукой. Ей чудилось, что царивший вокруг сумрак едва ощутимо дрожит и покрывается рябью. Это было странно, но… знакомо! Нечто похожее Ива ощущала тогда, когда тренировалась создавать порталы. Ей чудилось, что еще немного — и ткань пространства прорвется, и она окажется… Где? Этого Ива не знала, но упорно шла дальше. Полки кривились и изгибались под немыслимыми углами, но она удерживала их на месте своей магией — магией алой жрицы.

И вдруг в глубине лавки Ива увидела неприметную деревянную дверцу, небольшую — Иве пришлось бы нагнуться, чтобы зайти в нее. Но она могла поклясться, что прежде этой дверцы не было. Оставалось всего несколько шагов и…

— Что ты здесь делаешь? — скрипучий голос швырнул Иву в обычную реальность, где полки не извивались, как змеи, а воздух не рябил от скрытой ворожбы. — Почему не работаешь?

Эсмус вынырнул из тени, он и сам был словно тень — зловещая и мрачная. Он запахнулся в черную мантию и почти слился с сумраком, что царил в этом уголке лавки.

— Я заблудилась! — ответила Ива, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.

— Я выведу тебя. Идем!

Без лишних разговоров он ухватил ее за локоть, потащил за собой и выпустил только у прилавка, рядом с которым Ива оставила ведро.

— Дерзкая девчонка! Что ты вынюхиваешь?

— Ничего! — Ива подняла голову и ответила прямым взглядом. Главное — не выглядеть испуганной. — Я заблудилась!

Она рассматривала острый подбородок старика, на котором пробивалось несколько седых волосков, его тонкие губы, что корчились сейчас, словно два червяка, его ноздри, трепещущие от гнева, и думала о том, какой он все же неприятный человек. А господин Ильвиль вместо того, чтобы продолжить ее отчитывать, вдруг улыбнулся. Правда, и улыбка эта оказалась холодной и скользкой. А потом он, без предупреждения, запустил руку в волосы Ивы, закрученные жгутом и скрепленные на затылке шпильками. Тяжелые пряди рассыпались по плечам, а господин Ильвиль принялся перебирать их костлявыми бледными пальцами. Ива похолодела от этого неожиданного поступка. Никто из мужчин прежде не прикасался к ней. Конечно, если не считать Ксандора, но это другое…

Алыми жрицами любовались издалека. Восхищались ими, боготворили их, но никто не смел дотронуться. Однако мерзкий старик трогал ее так, будто имел на это право, и она в первую секунду опешила, но после опомнилась и оттолкнула его руку.