Ну и, конечно, «героями дня» стали прикомандированные бойцы Оперативного отряда капитана Ракитина, добывшие такую гастрономическую роскошь.

На одном из полустанков рядом с небольшим карпатским селом старшина с ведома командира бронепоезда выменял у местных жителей свинину на соль и специи. Для местных жителей такой обмен стал буквально даром с небес! В бедных западноукраинских селах остались лишь бабы, ребятишки да калечные и хворые. Они сами на кабанов охотиться – «вполюваты» – не рискнули бы.

А хозяйственный старшина затеялся готовить тушенку, причем не чета армейской, которую выдавали в качестве котлового довольствия.

– Можно будет потом обміняты на шось хороше, – многозначительно пояснил многоопытный старшина начальнику бронепоезда и командиру Оперативного отряда НКВД.

Виктор Ракитин да и старший лейтенант Кулик – командир бронепоезда – поняли его прекрасно. Конечно, сейчас, летом 1944 года, снабжение фонта было не в пример лучше, чем в Сталинграде в 1942-м. Однако более-менее дефицитные вещи приходилось все равно «добывать» у тыловиков. Сам Ракитин неоднократно за спирт, трофейное оружие или сэкономленную «горючку» таким полулегальным образом «добывал» необходимые медикаменты, боеприпасы, которые вроде бы были не положены, но наличие которых было весьма желательно, запчасти для машин и радиолампы для раций. Да и многое другое. Конечно, за такие аферы могли и под трибунал отдать, и к стенке поставить. Но натура человеческая такова, что, с одной стороны, хочется жить лучше, а с другой стороны, желание этого добиться толкает на разного рода авантюры. Собственно, любая армия любого государства подобным «бартерным обменом» и живет.

* * *

Бронепоезд вышел в свой обычный рейс. Обстановка была напряженной, и поэтому базу с небронированными вагонами и обычный локомотив оставили на ближайшей станции. Сейчас бронепоезд «Смерть бандеровцам!» шел по затерянному в карпатской глуши железнодорожному перегону. Командир эшелона заметно нервничал, курил одну папиросу за другой. Его бойцы внутри бронированных площадок находились наготове. В танковых башнях-«гайках» 76-миллиметровые осколочно-фугасные снаряды поданы в казенники орудий.

– Хреновые здесь места, капитан, самые что ни на есть бандеровские, – сообщил командир бронепоезда, вышвыривая за борт очередной окурок. Они стояли на открытой бронеплатформе ПВО рядом с крупнокалиберным пулеметом «ДШК», увенчанным круглым концентрическим прицелом для стрельбы по воздушным целям.

* * *

Бронепоезд НКВД «Смерть бандеровцам!» был костью в горле окрестных банд. Уже несколько раз он врывался с боем на мелкие железнодорожные станции и полустанки, которые пытались ограбить двуногие волки, точнее шакалы. В лесу без нормальной еды – только на подножном корме – долго не протянешь. В схронах долго не отсидишься. Да и по звериной природе своей бандеровцы предпочитали нападать на беззащитных местных жителей, называя террор украинцев «национально-освободительным движением». Кстати, «попаданец» Виктор Ракитин отмечал, что и в 1944, и в 2014 годах поведение бандеровской сволочи было практически одинаковым. Дончанин был свидетелем, как на современной ему Украине победившие на кровавом майдане украинские националисты почти сразу же стали делить население собственной страны на «лыцарей» и «гречкосеев», отведя последним незавидную роль холопов, которые только и должны гнуть спину на господ – современных «панов».

На воинские эшелоны с солидной вооруженной охраной лесные бандиты нападать боялись – понимали, что для них такая акция окончится быстро и весьма однозначно. А вот на небольшие товарняки, которые курсировали внутри региона, «бандерлоги» нападали часто. Или на железнодорожные склады, многие из которых охранялись местными «истребками». Бойцы истребительных батальонов в большинстве своем были из освобожденных от воинской повинности: с хроническими заболеваниями либо с травмами или увечьями. Или же такие подразделения состояли из работников заводов или колхозов. Вооружены они были устаревшим, часто трофейным оружием, с которым толком-то и обращаться не умели. Так что такая «охрана» часто разбегалась, едва завидев лесных бандитов. А еще чаще многие местные жители, в том числе и в истребительных батальонах, сами симпатизировали бандеровцам. Так что двуногие волки чувствовали себя вольготно в лесной глуши, бывало, что и воинские эшелоны под откос пускали. А на станциях и вовсе творили, что хотели.

Но когда в разгар очередного грабежа на полустанок ворвался угловатый, словно высеченный из единого куска металла, железнодорожный монстр, плюющийся огнем из танковых пушек, из пулеметных бойниц и с бронеплощадок, бандеровцы бежали в ужасе! Правда, недолго и недалеко…

Два броневагона несли каждый по паре башен от танков Т‑34. Взрывы осколочно-фугасных 76-миллиметровых снарядов рвали бандеровцев в клочья, пулеметы полосовали их вдоль и попек кинжальным огнем. Но особенно эффективными оказались скорострельные счетверенные пушки. Трофейные немецкие «флак-системы» обрушили на «бандерлогов» ураган огня – потоки трассирующих снарядов, отрывистый пульсирующий грохот очередей деморализовали противника, сеяли в темных душах малообразованных бандеровцев почти мистический ужас. Не отставали от общего дела возмездия и крупнокалиберные зенитные пулеметы «ДШК». От их смертоносного огня невозможно было укрыться ни за деревьями, ни за деревянными станционными постройками. А что делали с человеческим телом 12,7-миллиметровые пули – страшно себе и представить!..

В критические моменты коротких, но яростных схваток очень выручал бронированный «Студебекер». Прикрытый, как и весь бронепоезд, маскировочными сетями и зелеными ветками, он на первый взгляд представлял просто еще один броневагон. Но, как известно, первое впечатление зачастую обманчиво. Когда броневик скатывался по откидным аппарелям с платформы и резво летел прямо в гущу боя, у многих самых отчаянных украинских националистов сдавали нервы.

Неуязвимый для пуль стрелкового оружия, с крупнокалиберным пулеметом в стальном кузове, «Студер» плевался огнем, ломал молодые деревца, как взбесившийся носорог, давил ребристыми колесами бандеровскую гадину! При этом расчетливый капитан Ракитин выпускал свой подвижный резерв в самый критический момент боя, чтобы переломить тактическую ситуацию на пике ее накала. В таком случае результат неизменно повторялся: недобитые «бандерлоги», видя, что уйти от расплаты не удастся, бросали оружие и поднимали «руки вгору». Иногда их даже брали в плен…

* * *

Бронепоезд НКВД сильно досаждал бандеровцам, полностью оправдывая свое название. Лесные бандиты платили тем же. Не раз на эшелон устраивались засады, причем довольно грамотные. Поняв, что из обычных винтовок и пулеметов бронепоезд не повредить, бандеровцы даже как-то раз раздобыли крупнокалиберный пулемет. Мощный «ДШК» хлестнул огненной плетью по вагонам, но, к счастью, стрелок оказался неопытным или не смог совладать с непривычно массивным оружием. К тому же большинство попаданий приняли на себя танковые башни. Но зато ответный огонь бронепоезда казался страшным: взрывами снарядов разметало нападавших, а когда с платформы внезапно сорвался броневик и пошел прямо на бандеровцев, изрыгая пламя крупнокалиберного «ДШК», некоторые националисты и вовсе сошли с ума. Рассудок человека просто неспособен адекватно воспринять несущуюся и плюющуюся огнем броневую смерть. Тем более что двуногие шакалы привыкли нападать на беззащитных селян, резать сельских учителей, стрелять в спины красноармейцам или «доблестно сражаться» с плохо вооруженными «истребками».