– Ты поранилась? – уже спокойнее спрашивает Коул.

Шаркая, он подходит к двери, открывает ее и прислоняется плечом к раме. Его туловище измазано желтым антисептиком, а на животе марлевая повязка. Он выглядит изнуренным, словно его тело съело само себя, чтобы залечить рану.

– Я в порядке, – стиснув зубы, говорю я. – Это просто царапина.

Маркус завязывает бинт дрожащими руками и отступает.

– Похоже, все готово. Давай я помогу тебе добраться до машины.

– А мы можем задержаться на некоторое время? – спрашивает Коул, потирая глаза. – Не уверен, что готов отправиться в путь.

– Нет, пойдем, – прошу я, а затем шагаю к Коулу и беру его за руку. – Я могу вести джип. Не волнуйся, я хорошо себя чувствую и доставлю нас в лабораторию.

Это правда. Несмотря на ярость, кипящую внутри, я действительно чувствую себя хорошо. Чем бы Маркус ни вырубил меня, это избавило меня от мигрени. Моя голова ясная, хотя перед глазами все еще стоит туман от потери зрительного модуля.

– Что за лаборатория? – Эми выходит из коридора, а за ней по пятам следуют Челси и Элоиза.

От удивления у меня открывается рот. Она пришла в себя.

Ее покрытая струпьями рогатая голова обернута полотенцем, а на плечи наброшен розовый халат, скрывающий ужасающие мутации. Лицо Эми все так же напряжено и искривлено в гримасе, а глаза все такие же впалые, но я не вижу ни следа гнева. Она подходит к Коулу.

– Вы из «Картакса», да? Ваши люди приблизились к созданию вакцины?

– Да, мы невероятно близки к ее созданию, мэм, – говорит Коул. – Катарина помогает нам в этом.

Вздрогнув, Эми кивает. Ее левая рука висит вдоль тела, и предплечье перевязано, а значит, Маркус вырезал мой исцеляющий модуль и вшил ей прямо в панель. Это был безрассудный, опасный шаг, но когда я вижу, как Эми ковыляет по гостиной, то понимаю, что это, кажется, сработало.

Но это невозможно. Маркус вшил ей мой исцеляющий модуль, который и царапины-то с трудом лечил. Но Эми выглядит более здравомыслящей. Наверное, все дело в эффекте плацебо. И она скоро снова превратится в рычащего монстра, а Маркус пожалеет, что снял с нее кандалы.

– Нам нужно идти, – подталкивая Коула, говорю я. – Давай поторопимся. Нам нужно попасть в лабораторию.

– В лабораторию? – прищурив глаза, снова спрашивает Эми.

Я вижу, как она борется с гневом, скрипит зубами, пытаясь удержать его под контролем.

Она шагает к нам. Я напрягаюсь и жду, когда она набросится на нас, а Коул встанет на мою защиту, и развернется кровавая бойня, которой мне так хочется избежать.

Но вместо этого она просто смотрит на меня.

– Пожалуйста, забери девочек, – шепчет она.

– Нет, – выдыхает Маркус. – Ты еще плохо соображаешь, ты…

– Это моя самая здравая мысль за последние месяцы, – огрызается она. – Им не стоит оставаться здесь. Думаешь, сможешь защитить их, когда сюда забредет стая одичалых?

– Мэм, боюсь, мы не можем этого сделать, – говорит Коул.

– Челси умеет стрелять, – тут же с нажимом говорит Эми. – А Элоиза прекрасная помощница. Они сделают все, что вы скажете. Пожалуйста, только с Лакланом они будут в безопасности.

– Простите, мадам. Лаклан мертв.

Эми резко вдыхает, а Маркус бледнеет.

– Да поможет нам Бог, если это так, – шепчет он.

Элоиза начинает плакать, а я хватаю Коула за руку.

– Давай просто уйдем, – говорю я. – Пошли, нам нужно ехать.

– Ладно, – бормочет Коул, глядя на Эми так, словно наконец почувствовал опасность, которая скрывается в этом дрожащем теле.

Мы пересекаем кухню. Коул шагает с трудом, поэтому мы движемся медленно. Маркус следует за нами и дает последние указания.

– Ему нужно лежать еще несколько часов. И не допускай понижения температуры тела, – говорит он.

– Хорошо, – бормочу я, борясь с желанием сорваться на крик.

Я забираюсь в джип, а Коул залезает на пассажирское сиденье. Я не свожу глаз с Маркуса, пока завожу машину и разворачиваюсь, выпуская брызги гравия из-под колес. Он выглядит виноватым, каким и должен себя чувствовать. Он явно считает, что исцеляющий модуль, который он вытащил из моей руки, поможет его жене, но это не так. Папа сам писал все алгоритмы для меня. И каждый код он облегчал и упрощал настолько, чтобы это не вызывало приступ. Модуль никак не поможет Эми. И я бы рассказала это Маркусу, если бы он меня об этом спросил.

Джип несется по дороге, а я все еще наблюдаю в зеркало заднего вида, как Маркус провожает нас взглядом, стоя рядом со своей мутировавшей женой. Он мясник, а она чудовище.

Наверное, нам стоило забрать девочек с собой.

Два часа спустя в углу приборной панели джипа начинает мигать лампочка. Мы в Вайоминге, куда отправились объездными путями, чтобы не столкнуться с солдатами «Хоумстэйка». И сейчас мы на земле фермеров, окруженные бескрайними полями и изредка встречающимися стадами буйволов. Дома попадаются редко, но большая часть из них заколочена или сожжена дотла. Прошло всего два года после вспышки, но из-за разъедающих кислотных паров гидры все выглядит так, словно она бушует уже несколько десятилетий. На каждом здании виднеются полосы отвалившейся или вздувшейся краски, а по дорожным знакам ползет ржавчина. Даже на шоссе появились трещины. На велосипеде я бы ехала здесь с осторожностью, но джип летит по выбоинам так, словно их нет.

Коул спит. Спинка его кресла откинута настолько, насколько это позволяют коробки на заднем сиденье. Его ресницы дрожат так же сильно, как и его тело. Он все еще восстанавливается. Его лицо уже не такое бледное, а дыхание выровнялось, но телу требуется время, чтобы исцелиться. Судя по мигающим светодиодам на его панели, некоторые его модули тоже нуждаются в восстановлении.

Но не их мигание сейчас меня беспокоит. А красный огонек в виде молнии на приборной панели. Нервно кусая губы, я осматриваю пустые поля вокруг нас и съезжаю с дороги.

– Что случилось? – спрашивает Коул, проснувшись от хруста гравия под колесами. – Почему мы останавливаемся? Ты в порядке?

Я глушу двигатель. Приборная панель темнеет, но мигающий огонек остается.

– Думаю, у нас заканчивается топливо. Загорелся индикатор.

– Что? – Коул выпрямляется и потирает глаза. – Мы должны ехать на солнечных батареях, а не на топливе. Утром был полный заряд.

Я щелкаю экраном, но индикатор продолжает светиться. И я чувствую, как по телу пробегает озноб.

– Она не может быть разряжена, – вновь говорит Коул. – Ты уверена, что не ошиблась?

– Подожди секунду, – говорю я и распахиваю дверь.

Я хватаюсь за край крыши и поднимаюсь, но, еще даже не видя, понимаю, что батарей нет. Крыша кажется слишком низкой, слишком плоской.