Теперь она вполне могла сойти за местного врача. Откровенно говоря, Надежда Николаевна уже перестала удивляться своему поведению. Она, приличная женщина, нарушила не меньше десятка правил и законов. Законов, правда, мелких, а правил не всегда нужных, но все же…

Но ничего плохого она не делает, никакой опасной ситуации не создает, напротив, предотвращает преступление. Успокоившись на этот счет, Надежда выскользнула из раздевалки, дошла до лифта и поднялась на четвертый этаж.

Пройдя по безлюдному коридору, она оказалась перед матовой стеклянной дверью, на которой было написано: «Отделение интенсивной терапии».

Дверь была заперта, но пропуск растеряхи Кудиновой сработал, и Надежда вошла в отделение.

Здесь было тихо и безлюдно, горел тусклый свет. За столом недалеко от двери дремала дежурная медсестра. Услышав шаги, она подняла голову и сонно проговорила:

– Вы куда?

– Меня Леонтий Васильевич прислал проверить температурную статистику, – проговорила Надежда уверенным тоном. – Велел сравнить ночную кривую с дневной.

– Леонтий Васильевич? – переспросила медсестра. – А, ну тогда ладно… Вы знаете, куда идти?

– Конечно, Леонтий Васильевич мне все объяснил!

Надежда пошла дальше по коридору, а медсестра, прежде чем снова задремать, сонно пробормотала:

– Кто такой Леонтий Васильевич?

Надежда не собиралась почивать на лаврах оттого, что у нее так легко все получилось. Это не она такая умная, просто в больнице всем все до лампочки, никто ни о чем не беспокоится.

Подойдя к нужной двери, Надежда прислушалась. Из-за двери доносилось чье-то сонное бормотание.

Надежда вошла в палату, приблизилась к кровати Ирины Муравьевой и прошептала:

– Привет, это я, Надежда! Ты не спишь?

– Не сплю, – так же шепотом ответила Муравьева. – Ты же меня предупредила. И что – какой у тебя план?

– А вот послушай… – зашептала Надежда.

Когда она закончила, глаза Муравьевой блестели.

– Здорово! Ты сама это придумала?

– Само собой!

– Тебе романы нужно писать, детективные!

– Я подумаю. А сейчас нужно действовать, они могут появиться в любую минуту!

Старуха, соседка Муравьевой, громко всхрапнула и что-то невнятно забормотала. В ее несвязном бормотании Надежда разобрала слова «понятые» и «конфискация».

Надежда покосилась на старуху, достала принесенный из дома бинт и аккуратно забинтовала Ирине лицо так, что остались открытыми только ноздри, глаза и узкая полоска рта. Закончив с этим, она поменяла местами таблички с именами пациентов на кроватях Ирины и старухи, которую звали Клюшкина Анна Тимофеевна. Пучки седых старухиных волос спрятала под косынкой, которую принесла с собой.

Теперь все было готово к визиту ночных гостей.

– Ну что, я, пожалуй, пойду… – сказала она Муравьевой.

Забинтованное лицо шевельнулось, Ирина прошептала:

– Останься здесь… мне как-то страшно. Я вообще-то не трусиха, но сейчас в таком беспомощном положении…

– Ладно… я тебя понимаю… – Надежда скользнула за дверь, где находился санузел, и затаилась в нем, приготовившись к длительному ожиданию.

Первые полчаса она провела стоя, но потом поняла, что долго так не выдержит, тихонько вышла в палату, взглянула на Муравьеву. Та мигнула по очереди обоими глазами, чтобы показать, что не спит. Надежда взяла шаткий больничный стул и вернулась на свой наблюдательный пункт.

Так прошло еще полчаса или минут сорок. Надежда уже начала дремать, как из коридора донеслись тихие шаги и дверь палаты открылась.

Надежда осторожно выглянула из своего укрытия.

В палату вошли двое мужчин. Один из них был тот самый, который приехал на машине с логотипом фирмы «Танатос». Сейчас поверх синей униформы он накинул мятый белый халат, чтобы не слишком выделяться среди медицинского персонала. Под мышкой он нес складные носилки.

Второй же… второго Надежда тоже узнала: это был тот человек, который попал в аварию вместе с Ириной Муравьевой. Тот, кого она видела днем, во время своего первого посещения больницы. Левая рука у него была в гипсе, но он снял повязку и довольно ловко управлялся одной рукой. Лицо его все было в синяках и ссадинах, аккуратно заклеенных пластырем или просто смазанных зеленкой. На нем тоже был белый халат, надетый поверх спортивного костюма.

Надежда невольно обратила внимание на то, что, если бы не рука в гипсе и не помятый после аварии вид второго мужчины, эти двое были очень похожи друг на друга, словно изготовлены по одному лекалу или сошли с одного конвейера.

Войдя в полутемную палату, ночные гости огляделись.

– Что они тут, как египетские мумии, запеленаты! Попробуй отличи, которая наша!

– Вот она, – вполголоса проговорил человек со сломанной рукой.

– Точно?

– Ну да, конечно! Видишь, табличка: «Лебедева», это она и есть.

Старуха в это время громко всхрапнула.

– Это хорошо, что она спит! Проще будет с ней управиться!

– Спит? А ты говорил, что она в коме!

– Спит или в коме – тебе не все ли равно? Главное, лежит – это раз, и тихо – это два!

Парень из «Танатоса» разложил складные носилки, которые превратились в больничную каталку. Вдвоем они осторожно переложили спящую старуху на каталку и вывезли из палаты.

Старуха при этом даже не проснулась. Только сквозь сон пробормотала что-то невнятное про свидетельские показания.

Двое мужчин везли каталку с неподвижным телом по коридору отделения. Дежурная медсестра на посту крепко спала, уронив голову на стол, – незадолго до того парень из «Танатоса» брызнул ей в лицо хлороформом. Точнее, его усовершенствованным вариантом, который действует гораздо быстрее и гарантирует сорок минут крепкого здорового сна. Больше в коридоре им никто не встретился.

Каталку вкатили в кабину лифта. Пациентка беспокойно завертелась и снова невнятно забормотала.

– Кажется, просыпается! – проговорил мужчина с загипсованной рукой. – Может, дать ей снотворного?

– Да нет, я думаю, и так довезем. Если она проснется в машине, ничего страшного. Зато шеф сразу сможет ее допросить.

Лифт остановился на первом этаже.

Каталку вывезли на улицу, подкатили к пикапу с логотипом фармацевтической фирмы «Танатос» и закатили внутрь.

– Ты что, в палату собираешься вернуться? – спросил напарник мужчину со сломанной рукой. – И не думай! Шеф сказал, хватит тебе койку пролеживать.

– Да ладно, мне и самому тут давно осточертело! Поеду с тобой на базу.

– Ну, смотри! Тогда будешь сидеть с ней сзади на тот случай, если она проснется раньше времени. Если будет шуметь, заткни ей чем-нибудь рот. И смотри за ней внимательно!