с постели, определил время сна и бодрствования, назначил щадящее питание, заставлял делать какие-то оздоровительные движения тела. Хитровато пользуясь своей властью над больным царём, настрого запретил появление военачальников со своими проблемами. А когда Александр почувствовал себя лучше, втянул в разговоры о здоровье; они подолгу беседовали о медицине. Особенно удивительным Александру показалось утверждение Филиппа, что неизлечимых болезней не существует; следует лишь знать способы им противодействовать.

— К сожалению, многие лекари или обычные люди, которые берутся врачевать других, мало знают о болезнях. От этого случаются неудачи, — рассуждал врач. — Большинство болезней можно избежать, определив в зародыше, когда человек чувствует себя ещё здоровым. А здоровым будет тот человек, кто заботится о собственном теле и душе постоянно, у кого степень телесного совершенства обуславливается степенью совершенства жизненной силы или души.

— Ты знаешь, как добиться совершенства?

— Нужно усвоить знания о том, как правильно дышать и распределять физические нагрузки. В результате наступает равновесие энергий человека и окружающего мира, природы.

— Согласен. Но как распознать опасный недуг, если человек ещё на ногах, а внутри, оказывается, болен?

— Для этого лекарь обязан усвоить диагностику, иначе — способность распознавать изменения внутри тела человека, приводящие в конечном итоге к проявлению болезни или смерти.

— Странное название.

— Ничего подобного! Корни этого слова следует искать в греческом «гностика» — «познание», а «диа» — от Демиурга, бога-творца, сотворившего тело. Демиург вступал в борьбу против сил зла и побеждал. Спасение человека гностики видели в том, чтобы он, осознавая себя частью божественной световой субстанции, стремился бы вернуться в мир, откуда появилось всё. Только диагностика расскажет настоящему врачу правду о человеке, если он болен, по лицу, коже, глазам, языку и прочим органам. Мне, например, известны все признаки наступающих болезней. Знаю, что физически крепкие люди хорошо сопротивляются болезням.

— Верю тебе, Филипп. Об этом слышал от Аристотеля. А сейчас хочу спросить, что ты можешь предложить нашим воинам? Какой совет будет им полезен?

— Сочту за честь высказать о полезном для сбережения их жизней, чем и занимаюсь после каждого сражения. Например, перед схваткой пусть смачивают одежду крутым раствором соли; и удар смягчит, и от заражения ран защитит. Для этого же случая полезно есть траву «бораго», греки называют её «огуречная трава». Хорошо поднимает боевой дух.

Александр улыбнулся.

— Не послушают тебя. Где взять расчудесную траву? Пусть пьют своё вино, оно лучше всего поднимает дух! А насчёт ран скажу, что у победителей раны заживают быстрее, чем у поверженного противника. Поэтому доспехи просаливать не будем, а вот победы нам пригодятся. Для лучшего заживления ран!

* * *

В Сирии, в Анхиале*, царь посетил гробницу Сарданапала, правителя Ассирии*. Заметив клинописные насечки, выбитые в каменной стеле, призвал местного толмача, чтобы пояснил. Тот уверенно сообщил:

— Ты видишь послание Сарданапала: «Я основал Анхиал и Тарс в один и тот же день; ты же, чужестранец, ешь, пей и люби; все другие блага человека не стоят внимания».

— Странное пожелание.

Имя ассирийского царя напомнило давний разговор с Аристотелем в Миэзе*, где проводились занятия. Сарданапал — созвучное с Ашшур-бани-апалом, тоже древним царём Ассирии. Но тот, одержимый собирательством знаний, запечатлённых на глиняных табличках, написал: «Я изучил знания, что принёс мне мудрый Адапа*: овладел искусством письма, читаю таблички на шумерском языке и толкования на аккадском, понимаю древнейшие записи на камне, стал разбираться в предсказаниях, участвую в спорах учёных мужей. Я умею решать задачи по сложению, делению и вычитанию. Теперь я как Бог». Неужели это один и тот же человек?

Всезнающий летописец Каллисфен поведал царю, что Сарданапал отличался склонностью к разврату, проводил досуг в бесконечных разгульных пирах и развратных усладах. Уклоняясь от государственных дел, поручал их решение многочисленным советникам. Своим поведением возбудил придворных к заговору, а народ — к возмущению. А когда понял, что жить осталось ему немного, заперся во дворце, где два года продолжал вести разгульный образ жизни. Когда заговорщики готовились ворваться во дворец, велел поджечь дворец; сгорел вместе с жёнами, наложницами, слугами, любимыми конями и слонами, с собранными ценностями и предметами роскоши, казной и богатством… От некогда прекрасного дворца осталась огромная груда пепла и золы, где потом долго находили расплавленное золото и серебро… После смерти Сарданапала Ассирия пришла в упадок. В страну пришли мидяне, после них вавилоняне, и Ассирийское царство исчезло. Навсегда!

Пока царь обдумывал поучительную историю, Каллисфен загадочно произнёс:

— Вот что случилось с правителем, забывшим о своих божественных обязанностях управлять государством. Потомки будут помнить не имя царя, а деяния его на пользу своего народа.

Глава шестая

СРАЖЕНИЕ У ИССА

ПРОДОЛЖЕНИЕ УСПЕХА

Наступил момент, когда Дарий осознал губительность собственных действий, вернее, бездействия. Пришла пора решительного сражения с Македонянином. Хватит отсиживаться в дворцовых покоях, двинуть армию навстречу победе, используя преимущество в численности. Противник примет бой там, где выгодно Дарию! Необходимо подобрать просторную долину, удобную для манёвров персидской конницы, и чтобы пе-

хота могла охватить вражеское войско и, засыпав стрелами и копьями, сокрушить. Как получилось у Ксеркса* в Фермопилах*, когда триста воинов спартанского царя Леонида стояли против армии персов.

Желание Дария померяться силами устраивало Александра. Но он понимал, что попадёт в ловушку, если не предусмотрит заранее свой план. Дал команду продвигаться вдоль узкой береговой полосы между морем и скалами, показывая персам, что македоняне не намерены сражаться. Лишь огрызались…

Военачальники роптали, конфузясь непонятного для них отступления, всерьёз не воспринимая задумку царя. Им казалось опасным отступать на виду врага, когда ни спереди, ни сзади, ни с обоих боков нет места для маневренного сражения. Никто не догадывался, что в этом заключалась главная цель их полководца — не иметь возможности плохо сражаться. Побеждать или умереть!

Персы тем более не разгадали замысел противника. Не замкнули западню, уверившись в своей победе над ничтожным македонским войском. Воспользовавшись их недомыслием, Александр удачно вывел войско из-под удара и остановился у поселения Исс*, в Киликии.

Устроив временный лагерь, Александр оставил больных и раненых, с остальными ушёл на юг, в поисках обходного пути, чтобы зайти в тыл противника. А в этот момент царь Дарий вёл армию с юга, не зная точного местонахождения македонян. В лабиринте горных ущелий и перевалов противники разминулись; персы подошли к Иссу, где застали беззащитный лагерь. Убили всех!

На Совете, срочно созванным Дарием, военачальники и советники спорили, как поступить дальше. Одни настаивали, чтобы идти вслед Александру, другие предлагали оставаться на месте и ждать, потому что он обязательно сюда вернётся за ранеными. К тому