Я отвела взгляд, всматриваясь в непроглядную темень за окном, но слова отчего-то застряли в самом горле.

- Спим ли мы раздельно или нет… Все ли хорошо у нас или нет… Ты ведь понимаешь, что более не имеешь права ни на что в моей жизни?

Бросаю взгляд на экран, не планируя задерживаться на нем, но то, как тяжело сглатывает мужчина, заставляет меня заострить на этом взгляд и остановиться. Не тяжелее ведь, чем мне. Не больнее. Не может быть такого, верно?

- Мне интересно… что ты чувствуешь? Зачем ты пишешь спустя столько времени?

Облизываю пересохшие губы, отводя взгляд от экрана и полностью погружаясь в эту атмосферу ночного уюта и непоколебимости, покоя и равнодушия, одиночества и любви к крохотному существу, спящему недалеко от меня.

Хрипловатый голос Чернова-старшего заполняет спальню, в которой раньше существовал он.

- Чувствую, что должен был написать. Просто чувствую, что иначе нельзя. Мне было нужно написать тебе. Сейчас или через десять лет… И я выбрал сейчас.

Мне недостаточно. Говори еще, говори же…

- Понимаю, что не имею права.

- Но все равно это делаешь, - грубо обрываю я.

Хоть и шепотом, но грубо.

- Мне кажется, я должен был…

- Все равно делаешь это, как тогда. Не имел права, но изнасиловал. Я ведь была невестой твоего брата, я стала его женой, Тимур.

- Вика… - вижу, что он не сводит с меня взгляда.

- Что «Вика»? Или ты отрицаешь факт изнасилования? Нет, ты скажи… ответь мне, я хочу, наконец, узнать, что ты чувствовал тогда!

Он с яростью трет свое лицо большой грубой рукой. Просто помню, что они у него грубые. Мужские. Обычные мужские руки, умеющие работать физическим трудом.

- Не отрицаю.

- Смело, - только выдыхаю.

- Позволь я расскажу то, о чем ты не хотела слышать? О той ночи, на даче…

Приближаю руки к телефону, нажимаю на одну единственную кнопку…

- Вика, не отключайся. Я прошу тебя, нам о многом нужно… - Тимур замолчал, ведь связь не оборвалась, а я поставила телефон на место.

- Тихо… Здесь дочка спит, я лишь убавляю тебя.

Вижу, как мужчина вздыхает с облегчением.

- Могу я узнать, что случилось, раз вы с Улей переехали в мою спальню? – шепчет он, стараясь говорить тише, хотя я и убавила динамик.

- В последнее время Ульяна плохо спит ночами и не дает выспаться Андрею.

«Наверное, негативная обстановка так влияет на нее», - но об этом я, разумеется, умалчиваю.

Тимур хмурится, но вопросов лишних не задает. Он уловил тему разговора, на который я всегда ставлю «красный» барьер, и к запретным темам мы больше не возвращались.

- Рассказывай… рассказывай то, что ты хотел.

Сменив свою геолокацию, Тимур оказался в горизонтальном положении на кровати. Зевает, но не отключается и не ложится спать. Может, ему действительно есть, что мне рассказать?

- Как видишь, я спокоен. Однако, в тот день, когда я узнал правду… меня раздирали тысяча чертей. Ты отказалась меня слушать, обвиняя в том, что я подсыпал тебе определенное средство. Да, твои обвинения имели почву под ногами, и ты была права, Вика.

Сердце делает сальто, но я стараюсь подавить в себе негативные эмоции и успокоить это сердце неразумное. Сколько можно их, эмоций этих? К тому же, раз уж я собралась выслушать этого мерзавца, то я сделаю это, а затем покончу с этой связью раз и навсегда.

- Ну, продолжай, - выдыхаю я, настроенная только отрицательно.

- Вика, это был не я.

- Не ты это делал со мной? – вырывается против воли – тихо, шепотом, но гневно.

Тимур хмурится, но ищет глазами мой взгляд и пытается меня убедить… в правде.

- То, что было подсыпано в чай, подсыпано было не мною. Понимаю, что поверить в это сложно, но, Вика, едва ли я сделал бы это!..

- У меня нет повода сомневаться в твоей… циничности.

- Ты ведь помнишь жену Стаса, моего друга?

Прикусываю губу в задумчивости, затем пытаюсь вспомнить ее лицо или хотя бы имя… Помню, что такая была. Стас и Артур – его друзья, но вот их жены отложились у меня в памяти очень плохо.

- Я не помню, как ее зовут, - выдаю спустя время.

- Настя ее зовут. Настя.

И лицо вспоминается тут же…

«- Какая милая девочка, кто она, Тим? - удивилась Настя.

- Невеста Андрея.

- Невеста Андрея? - тихо переспросила Настя, уточняя, - а где сам Андрей? Он, надеюсь, не приедет?

Остра на язык, Настя даже не скрывала своей неприязни к Чернову-младшему.

- Он в командировке, скоро прилетает. Приятно со всеми познакомиться, меня Вика зовут…»

А затем Тимур рассказал последовательность произошедшего. Коротко, потому что Ульяна просыпается рано, а мне хотелось выспаться хотя бы этой ночью.

- Я узнал. Настя видела из окна, как тот парень что-то подсыпал в кружку, предназначенную для своей девушки, и уже на улице, воспользовавшись отсутствием парней, она перебросила ложку из твоего бокала в другой, который был для той девушки Евы. Ты спросишь, как я узнал об этом? Я заставил Стаса разобраться в этом – его дача, его дела, и это были уже его проблемы. Так вот… Настя все выдала, когда поняла, что нет смысла юлить и извиваться в собственной лжи перед мужем.

Я молчу, переваривая эту информацию. Не верилось? Не верилось, но отчего же кошки так сильно скребутся на душе?..

- Я клянусь, Вика. Спроси у любого, кто был на даче в ту ночь, даже у того парнишки бедного. Мне, черт возьми, нет смысла врать тебе, понимаешь? Раньше что-то и чего-то было, сейчас же мы и не встретимся более. Я просто хочу немного, лишь самую малость обелить себя в твоих глазах. Пусть и будет это лишь крупица чистой воды в болоте.

- Я пойду, Тимур, - шепчу пересохшими губами.

- Я понимаю. Я сожалею. Я раскаиваюсь, Вик.

- И что же мне теперь? Что же мне теперь, плясать от радости? – шепчу с горечью, стараясь не смотреть в экран на потрепанное, мрачное лицо Тимура.

Беру телефон в руки. Чувствую на себе взгляд какого-то израненного зверя, но в глаза его не смотрю, слишком болезненно дается все это. Слишком.

- Уже ничего не изменить. Ты прав, это лишь крупица чистой воды в том самом болоте сотворенного тобой.

От автора (подведение итогов):

В общей сумме с последней встречи Тимура Чернова и Вики Черновой прошло ~ полтора года, которые условно можно разделить на 3 стадии:

Длившаяся беременность;