Собираясь заговорить, Эльга усилием воли отогнала то, что само просилось на язык: а эти золотые львы – они все-таки живые?

– На сердце у меня лежит великая радость, что я побывала в царстве вашем и приобщилась к Христовой вере, – начала Эльга, которой притча о Соломоне подсказала подходящие слова. – И ранее я немало слышала о красоте и величии царства Ромейского – передавал русам о нем и мой дядя, князь Олег, и мой муж, князь Ингвар. Они искали дружбы василевсов ромейских и заключали с ними договора ради взаимной нашей пользы и радости…

– Только они не всегда держали свое слово! – возразил незнакомый ей мужчина, когда Эльга замолчала, давая вступить скопцу-толмачу. – И договора эти порой оказывались разорваны ранее, чем минует указанный в них срок!

– Это паракимомен Василий, патрикий, – с поклоном просветил Эльгу толмач.

Безбородое лицо старшего царедворца расплылось в улыбке, но Эльга понимала: это упрек, а не любезность. Срок действия прежних договоров обозначался как «навсегда» и «во все годы». Но кончалась эта обговоренная «вечность» слишком быстро – едва успевало подрасти новое поколение воинов.

– Но ведь те люди были язычниками, – вступила в беседу августа Елена, доброжелательно глядя на Эльгу. – Потому они не могли держать слово, ибо двигала ими лишь злоба и корысть, как то свойственно варварам.

Вблизи Эльга разглядела, что ее новая, духовная мать – полная женщина лет на пятнадцать старше ее, с удивительно черными для такого возраста волосами – ни единого седого, – с выверенной величавостью движений. На удивительно гладкой белой коже ярко выделялись красные губы, окруженные темным пушком, мерцание самоцветов в крупных серьгах оживляло взгляд больших глаз под тяжелыми, затененными веками. На пухловатых запястьях плотно сидели одинаковые браслеты, покрытые разноцветными камнями и пояском крупных жемчужин. Фиолетовый шелк далматики, зеленоватый с золотом – мантии и золотистое покрывало под венцом делали ее похожей на птицу павлина, которую Эльга уже видела и на рисунках мозаик, и живьем, в садах Мега Палатиона.

– Теперь все пойдет иначе, с Божьей помощью, ведь правда? – продолжала Елена, с истинно материнской снисходительностью кивая Эльге и ожидая от нее подтверждения.

– Более всего я хочу, чтобы в будущем все пошло иначе, чем прежде, – подтвердила Эльга с гораздо большей искренностью, чем Елена высказала свое пожелание. – Предки наши, прежние вожди руси, видели в землях вдоль Волхова и Днепра лишь удобную дорогу на Юг и Восток – Путь Серебра. Подчиняя славян, воюя с ними и собирая дань, они стремились лишь набрать больше мехов и челяди, чтобы продать все это булгарам, хазарам и грекам. Иные из них и сейчас еще видят в землях наших данников лишь источник товара, служащий обогащению княжеских дружин. Для них сам Киев – лишь удобное место для зимнего отдыха и пристань, откуда они по весне отплывут на поиски новых сражений, за славой и сокровищами.

Она умолчала, что таким был ее муж Ингвар. Таким же вырос ее сын Святослав: с младенчества он охотно впитывал понятия дружины, составлявшей для него главную семью. Зато на лице Константина отражалось понимание, что она имеет в виду. Целью этих походов русам видится в первую очередь его царство: от северной фемы Херсонес до окрестностей столицы и даже лежащей куда восточнее Пафлагонии.

– Но есть среди руси другие люди, – продолжала Эльга. – Эти люди желают мира и доброго устроения той земле, где нашли свою новую родину. Не имея охоты подвергать себя ежегодным опасностям военных походов, они стремятся, опираясь на закон христианский, быть в мире с христианскими народами и жить с ними, как одна семья, обмениваясь всем лучшим, что есть у каждого из нас. Но в твоих руках, василевс, сходятся все нити власти, в твоей воле объединить все потребности, что мы имеем, и дать им всем удовлетворение. Поэтому я хотела говорить с тобой.

– Что ты желаешь получить от нас?

По лицу Константина было видно: он ждет услышать нечто хорошо ему знакомое. Все те же просьбы варварских архонтов, с которыми ему и его предшественникам доводилось иметь дело.

– Мне нужна помощь в построении на Руси церкви Христовой. Ты, василевс, первый защитник и жертвователь церкви греческой, так не оставь же помощью и дочь ее духовную – церковь русскую.

– Разве патриарх не рассказывал тебе, на какие средства содержится наша церковь? – Василевс удивился, не услышав ожидаемого, но не растерялся. – Дары василевса – лишь часть. У церкви есть земельные владения, и дары в нее приносят все христиане, кто заботится о спасении своей души. Ты ведь получаешь немалую дань. Мне известно число ваших данников, чьи земли простираются чуть ли не до края обитаемого мира, – это вервианы, другувиты, кривичи, северии… и прочие. Ежегодно ваши люди провозят меха, мед, воск и челядь и получают за это немало серебра. Этого вполне хватит на пожертвования церкви.

– Большая часть получаемого нами идет на содержание наших дворов и дружин. Я могу уделить часть на пользу служителей Христовых, но этого далеко не достаточно, чтобы показать язычникам всю силу и красоту Закона Божьего, как он осуществляется здесь. Мы достигнем нашей цели и спасем немало душ, если церковь Христова в Киеве будет частицей Царствия Небесного как здесь – Святая София и другие храмы. И чем больше людей русских мы убедим последовать за Христом, тем менее ромеям нужно будет опасаться новых нашествий.

– Нашествий? – Константин нахмурился. – Василевсу ромеев Господь Бог отдал во владение весь сотворенный мир. «Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: придите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира»[23]. И всякий, кто из рук наших принимает истинную веру и указание пути к спасению от нас получает, отныне – сын и слуга верный Василии Ромеон. Господь и царственность наша ожидают, что ты, женщина влиятельная и честная, пришла сюда, имея целью, во всем уступив моей воле, установить между державой нашей и русами вечную дружбу. Тебе были изложены пожелания наши: прислать воинов для нашего флота, каковое условие заключалось еще между царственностью нашей и твоим мужем, архонтом Ингером. Теперь, когда благодать Божия коснулась уст твоих, я хочу услышать от тебя, дочери нашей: готова ли ты оказать помощь отцу своему? Ты желала получить иереев взамен воинов – патриарх даст тебе епископа, способного рукополагать иереев сообразно вашим потребностям.

– И поскольку василевс будет сам платить жалованье воинам за службу, странно было бы просить, чтобы из нашей казны содержалась церковь, спасающая ваши души, – вставил Василий.

– Истинно, – подтвердил Константин.

– Мы могли бы поговорить о присылке воинов, – ответила Эльга: ее сердило вмешательство боярина-скопца в ее беседу с василевсом. – Но нам не слишком удобно отсылать воинов прочь из страны, когда у русов и ромеев есть общий враг – хазары. Русь может оказать ромеям важную услугу, разбив каганат. Пожалуй, даже большую, чем прислать несколько сотен воинов… к тому же не самых лучших.