Так… А вот это… Немного непредвиденное развитие обстоятельств.

Мы с императором переглянулись.

Я снова подтолкнул ребёнка. Затем ещё раз — без толку. Она была похожа на прилипчивую собачку. В какой-то момент я показал на лестницу пальцем, и малютка быстро-быстро покрутила головой. Её смуглое личико посерело от испуга и волнения, а пальцы отчаянно держались за куклу. Она явно не хотела возвращаться на поверхность.

Впрочем, это было вполне закономерно…

Сейчас будет несколько расплывчатых, но, как мне кажется, точных гипотез. Некромант и Сердюк привели ребёнка с единственной целью использовать в качестве жертвы для своего ритуала. Где они её взяли? Похитили из знатной семьи? Вряд ли. Девочка была одета в тряпье, — она была нищей, может быть даже бездомной. Может она вообще была рабыней, которую они купили на ближайшем рынке — у меня всё ещё были довольно смутные представления о том, как устроен мир на поверхности. В таком случае жизнь ребёнка там, наверху, была ничуть не лучше, чем здесь, в мрачном подземелье. Более того, простым людям с их простой жестокостью девочка предпочла пару мертвецов, которые проявили к ней пускай мимолётную, но доброту.

Император, кажется, тоже это понимал, и потому замялся.

Что нам теперь делать?

Оставить её здесь, среди промёрзлых сводов, в компании двух скелетов и оравы плотоядных монстров? Не самые лучшие условия, чтобы воспитывать ребёнка. Чем её кормить? Ящерицами? Они вообще съедобны?

Нет, так нельзя… Но какие ещё у нас были варианты?

Я посмотрел на малютку. Она повесила голову, видимо понимая, что делает что-то неправильное. Мои пальцы задумчиво потянули за ремешок сумки, висевшей у меня на плече… Стоп, точно!

Я схватился за сумку, приподнял, обращая к золотистому сиянию барьера, и прочитал надпись:

«В случае находки, пожалуйста, верните Марии Фальц, первый факультет волшебной Академии Лапласа! Будет компенсация!!!»

Почему бы и нет…

Мария была доброй, ответственной девушкой. Она всё поймёт и уж точно не останется в долгу. Я опустился на колени, осторожно похлопал девочку по её мохнатой макушке и, когда она робко приподняла на меня свои глазки, — показал на сумку и надпись. Затем я повесил её на плечо ребёнку, подумал, вырвал из книги листок, схватил черную косточку и нарисовал черепушку.

Намёк более чем очевидный.

В глазах девочки мелькнул блеск. Она была смышлёной и догадалась, что я делаю. Тем не менее её личико всё ещё оставалось неуверенным. Тогда я взял её за плечи и медленно кивнул. Таким образом мне хотелось сказать ей, что всё будет хорошо… Не знаю, сработало у меня или нет, но, немного помявшись, девочка тоже кивнула — сперва слабо; затем — сильнее и с чувством. Наконец она повернулась, сделала глубокий вдох и стала подниматься по лестнице.

На мгновение я заволновался, что она может не найти академию, но затем мне вспомнился разговор Марина и Марии. Согласно регламенту, все входы в подземелье обязательно охранялись и проверялись гильдией авантюристов. Наверняка троица доложила об этом месте, когда выбралась на поверхность, а значит девочку встретит стража…

Вот и всё. Я проводил ребёнка взглядом до тех пор, пока она не растворилась в конусе яркого света.

Хорошее дело сделано. Где полочка, где пирожок?..

Я усмехнулся — в душе — и переключил внимание на императора. Последний неподвижно стоял на месте; чёрные огоньки его глазниц казались задумчивыми.

Вдруг скелет посмотрел на меня и вытянул руку. Я было хотел отпрянуть, но что-то, видимо понимание, что он не желает мне зла, меня удержало.

Острый белый палец коснулся моего лба, и земля ушла у меня из-под ног.

Всё вокруг наводнила ослепительная синева…

Что происходит?

И где я?

— В моём сознании, — ответил на мои мысли сладкий, эфемерный, похожий на арфу голос.

Я опешил.

В голубом сиянии передо мной проявилась девушка, облачённая в белую робу. Её личико казалось изящным и утончённым, и в то же время мягким, как у ребёнка. Её длинные прямые волосы были цвета сизого тумана по весне; через них торчали заострённые ушки.

Причём это было не единственное, что отличало её на фоне обычного человека. Было в её образе ещё что-то необычное, что-то от рыбки; она была ровно настолько человеком, чтобы её можно было назвать по-человечески прекрасной, и в то же время её красота обладала налётом лёгкой странности.

Глаза девушки были серые и полупрозрачные. Голубоватый свет переливался на корочке её зрачка, как на тонком хрусталике. Она посмотрела на меня и раскрыла губы:

— Я не могу говорить долго, ибо этот метод общения отнимает много моих сил… У меня есть к тебе предложение, порождение смерти, — её голос был размеренным и в то же время мелодичным, как будто кто-то пытался передать сообщение азбукой морза, используя для этого музыкальный треугольник.

«Предложение?» — подумал я и сразу услышал ответ:

— Мне нужна твоя помощь…

Я есмь первая принцесса Священной Династии Двуглавой Розы. Многие годы я пребывала в блаженстве вечного дрёма, находясь в объятиях моей богини, пока эти богохульники не вырвали меня назад, на бренную землю, и не заключили в эту омерзительную оболочку… — в её голосе засквозило отвращение. — Я желаю вернуться назад, за великий предел, имя которому смерть, но для этого мне нужно разорвать чёрное колдовство, которое привязало меня к бренному миру.

«И для этого тебе нужна моя помощь?»

— Верно. Чтобы освободиться от смертного плена, мне нужно убить заклинателя смерти, который провёл богохульный ритуал.

«Некроманта?

Если ты хочешь, чтобы я поднялся за ним на поверхность, то извини, я не могу».

— Я не прошу тебя об этом, — сказала девушка. — Из-за омерзительной связи между нами я знаю, что он чувствует. Он зол, взволнован, напуган… Он жаждет расплаты. Он считает мою волю своей, и он за нею вернётся.

«Правда? Ну да, это было ожидаемо…»

Мне вспомнилось, какими алчными были глаза старика, когда он впервые заглянул в саркофаг. Для него это была находка века. Так просто он её не оставит…

«А зачем тебе моя помощь? Чёрный Император входит в тройку сильнейших типов нежити».

— …Не называй меня так, — неожиданно резко ответила девушка. — Я обладаю тёмной силой, это правда, но ритуал, который провёл богохульник, не позволяет мне поднимать на него руку. Если мы сойдёмся лицом к лицу, я буду почти бессильна перед ним. Кроме того… Та «власть», — в её голосе зазвучали презрительные нотки, — которая позволяет мне вырывать почивших из блаженного дрёма — омерзительна. Даже самые страшные преступники имеют право на покой после смерти. Нарушать их сон