Особенно интересной была строчка, в которой были перечислены слабые стороны каждого мертвеца. Данные сведения обещали быть особенно полезными на фоне грядущей битвы.

Кроме этого в книге имелся целый раздел, посвящённый заклинаниям «чёрной магии». Они тоже были расписаны очень подробно — кроме знака приводились сложные инструкции, методы визуализации, советы и так далее. Мишура. Любое волшебство давалось мне с первого раза, достаточно было представить картинку, согнуть туманность нужным образом и всё, готово. Раньше я воспринимал это как данность, однако видимо я был не прав — для простых обитателей этого мира магия представляла собой сложную науку. Один я был такой особенный.

Теоретически, мне было подвластно любое колдовство. Нужно было только знать необходимый знак и иметь достаточное количество туманности. На данный момент мне её хватало на чары вплоть до второго круга.

В книге Сердюка обнаружилось великое множество занимательных заклинаний. Некоторые из них позволяли создавать нежить, другие — призывать души умерших. Особенно меня позабавило одно заклятие четвёртого круга, с помощью которого можно было временно умертвить самого себя или своего друга. Это было нужно для маскировки. Некромант превращался на пару минут в самый настоящий труп — даже мысли его затихали — а затем оживал. Мне вспомнилось, как в своё время я обманул ящериц, притворившись обычным скелетом.

Наконец я отложил книжку и опять стал спускаться в подвал.

Самое время проверить, как там поживает Ямато.

Уже проталкивая своё тело сквозь узкую трещинку, я немного заволновался: а что если я сегодня запоздал, и её не будет на месте? Школы сегодня, вроде, не было, но девушка могла пойти прогуляться по набережной… Тогда у меня будут проблемы. Туман в этом мире был такой густой, что найти в нём дорогу было решительно невозможно.

К счастью, стоило мне вывалиться из туннеля в комнату, как меня захватила лёгкая притягивающая сила. Передо мной сияла синяя воронка. Она показалась мне немного больше, нежели в прошлый раз, однако, не придавая этому особенного значения, я протянул к ней пальцы…

…

…

— С добрым утром… — я потянул своё упругое тело, откинул одеяло и зевнул сладким голосочком. Затем почесал мохнатый затылок. Непривычно было возвращаться в тело школьницы после пребывания скелетом. Поморщившись, я посмотрел сперва на окно, из которого разливался кислый утренний свет, затем — на тумбочку, на которой стояли часы:

8:02

— Прямо по графику.

Я опустил ноги на коврик, открыл шкафчик и уже было собирался начать доставать из него одежду, когда мой взгляд зацепился за отражение в зеркальце. Я опешил. Опешил прямо как в первый раз, когда увидел в нём юную девушку, только теперь меня поразил не столько пол Ямато, сколько её образ.

Она была мертвенно бледной. Глаза её были красными, а губы — искусанными вдоль и поперёк. На её румяных щёчках сухо блестели тропы высохших слёз. Её розовые волосы были взъерошены, и вообще казалось, что девушка сбежала из психбольницы. Она выглядела болезненной и худощавой — разительный контраст на фоне вчерашней хрупкой, но, в общем, здоровой школьницы.

Я растерянно погладил свой нежный подбородок.

Что здесь происходит?

Мой взгляд зацепился за открытую тетрадку, которая лежала на столике в противоположном конце комнаты. Ну ладно… Сейчас, я надеюсь, мы всё узнаем.

Я присел и принялся читать.

«…Доброе утро, дорогой дневник. Вернее, добрый полдень. Совсем не помню, как задремала, ты знаешь… И ещё мне приснился такой глупенький сон — в полдень всегда снятся глупые сны. Глупые и страшные. В этот раз я как будто пошла в школу, а там…

Впрочем, всё равно ты мне не поверишь…

Ну ладно, расскажу. УГОВОРИЛ! Я познакомилась с одной девочкой, мы стали подругами, а потом… Даже не хочу писать такое. Затем меня вдруг сделали Стражем — какая глупость, чтобы Я была Стражем — можешь себе такое представить? — и ещё там был этот страшный человек с серыми глазами, который заставил меня сдавать анализы… Бррр. И сама я была при этом какая-то странная, и в голове у меня вертелись непонятные мысли, и волосы у меня были завязаны в хвостик…

В общем, очень, ОЧЕНЬ глупый сон. Это всё потому, что я так волнуюсь, наверное. Но ничего: я где-то читала, что страшные сны готовят нас к худшему. После такого я прямо ко всему готова, и когда я завтра пойду в школу всё обязательно будет хорошо! Точно не хуже. Хуже я даже представить себе не могу…

…

Я перевернул страницу.

ааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа!

Ничего не понимаю, ничего не понимаю, НИ-ЧЕ-ГО! Пришили родители, им звонили на работу. Меня сделали Стражем. Когда? Во время теста, в школе. Да, школа не завтра — ОНА БЫЛА СЕГОДНЯ. Прямо как у меня во сне… Или это был не сон? Что происходит? Я что, ходила во сне? Ничего, ничего, НИЧЕГО не понимаю! Это что, всё было на самом деле? Но тогда, если всё это действительно случилось, я… АААААААААА.

Спокойствие, Ямато! только СПОКОЙСТВИЕ. Напиши это слово десять раз, тогда успокоишься, красиво напиши! Давай!

СПОКОЙСТВИЕ СПОКОЙСТВИЕ СПОКОЙСТВИЕ СПОКОЙСТВИЕ СПОКОЙСТВИЕ СПОКОЙСТВИЕ СПОКОЙСТВИЕ СПОКОЙСТВИЕ СПОКОЙСТВИЕ СПОКОЙСТВИЕ

Не работает! Не могу успокоиться. У меня дрожат пальцы. Почему меня сделали Стражем? Я ходила во сне? Или это была не я? Я ничего не помню, всё так зыбко, мне страшно, а что если я бы…

В тексте мелькнула клякса.

…Фух, это постучала мама. Волнуется. Я сказала ей, что всё в порядке. Это неправда… Я так не люблю врать, хнык, а теперь у меня нет выбора — потому что мне страшно. Ненавижу… Почему всё это происходит, хнык, — а здесь на странице появились влажные пятнышки.

Я перелистнул её и стал читать следующую.

…Я знаю! Это всё сон. Вот как. Я просто сплю, хе-хе. А я боялась… Глупости какие. Ничего, сейчас засну, то есть проснусь, и всё будет в порядке. Точно!..

На следующей странице была единственная фраза:

Это не сон.

— Ха…

Судя по всему, я изрядно потрепал бедной Ямато нервишки. Даже немного неловко. Как-то я совсем забыл, что она была живым человеком, причём с личной жизнью. Может, мне стоит найти себе другого носителя?

Некоторое время я серьёзно размышлял над этой возможностью, — затем покачал головой и чихнул, когда несколько розовых локонов попали в мой нос.

Нет, во время переправы лодочки не меняют. Это было слишком опасно, причём не столько для меня — со мной то всё будет в порядке — сколько для самой Ямато. По своей природе я был своеобразным