– Может, зайдем ко мне и я приготовлю ужин?

Адам качает головой.

– Мне правда нужно домой.

– Ох. – Лу расстроена. Возможно, он не столь заинтересован в совместном родительстве, или же его отпугнули все эти сложности с донорством яйцеклеток.

Похоже, Адам улавливает ее уныние.

– Поверь мне, я бы с радостью продолжил болтать с тобой, но мне нужно разобраться с кучей бумажной работы, которую я и так откладывал все выходные. Можем встретиться в другой раз?

– Конечно!

– В среду? Я бы хотел еще пообщаться.

– Отлично! – Лу широко улыбается.

Они прощаются перед пабом, а потом Лу идет вдоль по улице к себе. Апрель, но на удивление тепло и солнечно, все еще светло, и в воздухе пахнет весной. Какая-то дама пытается пробраться с тяжелыми сумками, набитыми продуктами, через толпу завсегдатаев бара, курящих снаружи, мимо пробегает парень, одетый в крошечный жилет и еще более крошечные шорты, демонстрируя блестящие мускулы. Старик, который владеет лавкой на углу, закрывает ставни в конце рабочего дня.

Пока что Адам мне действительно нравится, делает вывод Лу. Тем не менее это одно из самых важных решений, какие ей только доводилось принимать, и нужно узнать побольше о его характере. Учитывая, с какой готовностью он откликнулся, он, без сомнения, пытался произвести благоприятное впечатление.

Она сворачивает на Магдален-стрит. Повсюду валяется мусор, снова всюду снуют чайки. Отходов стало еще больше после того, как муниципалитет урезал расходы на уборку, и на подходе к двери Лу видит, что кто-то выпачкал побеленный фасад черной краской. Брайтон – это гобелен, сотканный из света и тьмы.

Возможно, у Адама тоже есть своя темная сторона, напоминает она себе. Не хотелось бы обнаружить ее, когда мы уже зайдем слишком далеко и обратного пути не будет. Но как, ради всего святого, я узнаю его лучше, когда мое время завести ребенка стремительно утекает?

– Прости за вчерашний вечер, приятель, – говорит Майк, сдавая задом на своем полноприводном джипе.

Так вот почему он предложил подвезти меня, думает Рич. Он подозревал, что есть какой-то скрытый мотив, поскольку на улице солнечно, а до станции не так уж далеко пешком.

– Она в порядке?

– Думаю, да. Вроде утром стало чуть получше. – Это ложь. Кэт в спальне кипит от злости. – Но, может быть, не стоит оставлять ее наедине с Саки, пока она не отвлечется.

– Сделаю все возможное. Но как бы то ни было, хочу спросить. А сам-то ты как относишься ко всему этому?

Рич размышляет над его вопросом, краем глаза наблюдая, как дежурная у школы сопровождает вереницу школьников, одетых в зеленые пуловеры, через дорогу.

– На самом деле я вижу обе стороны медали. Между нами, меня беспокоит обилие лекарств. Но, похоже, беспокоиться нужно о той, другой женщине, а не о Кэт.

– Я не хотел, чтобы так вышло, – говорит Майк. – Если ты спросишь мое мнение, то Саки была очень бестактной. Временами она такая упертая.

Рич закатывает глаза.

– Не только она.

– Я говорю об ЭКО в целом, – поясняет Майк. – Часто с первой попытки не получается. Я так понимаю, это своеобразная лотерея. Слышал о парах, которые предпринимали новые и новые попытки, в итоге тратили по шестьдесят-семьдесят тысяч фунтов. Должно быть, тяжело понять, когда пора остановиться.

– Могу себе представить.

– Думаю, учитывая ее анамнез, Кэт тяжело будет забеременеть, хотя я ведь не доктор.

– Надеюсь, что с донорскими яйцеклетками это будет легче.

– И тем не менее. Не говоря уже о деньгах… меня беспокоит ваше… ммм… Ладно, думаю, я хочу спросить тебя: что ты будешь делать, если вдруг Кэт, допустим, снова заболеет. Много чего придется взвалить на себя, а тут еще ребенок… ну ты понимаешь. – Майк искоса поглядывает на Рича. – Можешь без стеснений послать меня, типа это не мое дело, но Кэт – моя сестра, и я волнуюсь за вас обоих. А что, если… придется воспитывать ребенка одному?

– Рак диагностировали на ранней стадии, пока он еще не успел распространиться. Так что есть все шансы, что Кэт поправилась окончательно. – Но Рич понимает, что Майк озвучивает его собственные страхи.

– Знаю, сейчас все вроде как хорошо, и это классно. Но это ведь серьезные обязательства, не так ли?

– Ммм…

– Моя сестра порой может увлекаться. Ты на все это согласен, да?

– Честно? Да. Я понимаю, что это сложно, но болезнь Кэт во многом изменила мои взгляды на жизнь. Раньше я любил все планировать, а теперь я понимаю, что ничего планировать нельзя, поскольку никогда не знаешь, что произойдет дальше. Я не могу отказаться от этой затеи с Кэт именно потому, что она, возможно, снова заболеет. Я не смог бы себя потом уважать. Я много размышлял об этом и принял решение – я хочу сделать ее счастливой, а она безумно хочет попытаться завести ребенка. Если с ней что-то случится, то я бы предпочел, чтобы у нас был ребенок.

– Хотя этот ребенок и не будет ее?

– Это не будет ее яйцеклетка, – поправляет Рич. – Но во всем остальном это будет ее ребенок, а генетически он будет мой.

– А вы с Кэт проговаривали, что будете делать, если у вас не получится?

– Вчера мы ходили к психологу. Клиника настаивает, чтобы все пациенты посетили психолога, и этот вопрос всплывал.

– Если честно, ты уж меня прости, но вы оба, похоже, возлагаете на ЭКО большие надежды. – Они подъехали к станции. Майк паркует машину параллельно со стоянкой такси и поворачивается к Ричу лицом. – Когда я с ней вчера разговаривал, то меня волновало, что она такую возможность, похоже, не рассматривает.

– Ты же знаешь, Кэт кого хочешь заболтает, если нужно, да и часовой консультации у психолога слишком мало, чтобы обсудить все вопросы. Возможно, мы упомянули об этом лишь вскользь.

– Хмм… Просто мне бы ужасно хотелось, чтобы она наконец подумала обо всем с холодной головой.

Позади них бибикает какой-то водитель. Ричу уже пора идти. Он на секунду застывает с протянутой к двери рукой.

– Я понимаю, Майк. Меня это тоже беспокоит.

* * *

Привет, девочки. Я так поняла, что во время ЭКО придется на какой-то период отключить мои собственные гормоны, и меня беспокоят побочные действия лекарств. Я готова на все, но медикаментозное отключение гормонов звучит пугающе. Лулубель.

Лулубель, привет еще раз! Я прошла через те же страхи, когда все только начиналось. Мне казалось таким неестественным, что из моего тела извлекут яйцеклетки и оплодотворят их в лаборатории. Я слышала рассказы других женщин о приливах, ночной потливости, переменах настроения и мигренях – короче, все симптомы, которые ассоциируются с менопаузой, поскольку, в общем-то, мы «отключаем» гормоны, чтобы врачи смогли контролировать наши яичники. Но важно помнить, что во время ЭКО ты просто создаешь подходящие для зачатия условия. Настоящее чудо – почему некоторые яйцеклетки оплодотворяются, имплантируются в матку и продолжают делиться, и тут все в руках Господа. Радуга.