– О чем я?! Да о вашем возмутительном отношении к домашнему животному! Вот о чем!

– Вы это про Дину?

– Про вашу кошку! Почему вы не занимаетесь ее воспитанием? Уход за животным подразумевает не только его кормежку и питье, но и прочие аспекты!

– Аспекты?..

– Животное нужно воспитывать! Животное должно вести правильный образ жизни. И питаться оно должно тоже правильно! Вот ваша кошка как питается?

– Ну… Это… Когда как. Но, по большей части, она ест то же самое, что и я. И еще я даю ей сухой корм.

– Так я и думала! А ведь это неправильно! Животное должно получать сбалансированный корм. Тот, к которому оно привыкло в дикой природе!

– Дина никогда не жила в дикой природе.

– Но ее предки жили там! Жили и прекрасно себя чувствовали! А ваша Дина – изгой!

– Почему это? – оскорбилась Мариша за свою любимицу. – Она очень даже симпатичная! И я ее люблю! И моя мама тоже. И если мы ее оставили вам на пару дней, то это вовсе не значит, что за Диной некому присмотреть.

– Я не об этом! Хотя и об этом – тоже! Но вы должны правильно воспитывать свое животное. Оно не должно целыми днями бездельничать!

– Что же, мне надо ее, к примеру, устному счету обучать?! – уже начала закипать Мариша.

– А почему бы и нет? Вы знаете, какие успехи сделал мой Аслан?

– Кто?

– Мой кот! Он уже умеет считать до десяти. А ведь мы занялись с ним арифметикой только год тому назад!

Неслыханно! И Мариша не без издевки спросила:

– Может быть, он еще и писать умеет?

– Не издевайтесь над животным, – с достоинством произнесла Наталья Михайловна. – Природа не наградила его руками, чтобы держать перо. Но правила орфографии он знает!

Мариша отступила еще на несколько шагов и с изумлением воззрилась на свою соседку.

– Наталья Михайловна! – воскликнула она. – Меня только сейчас осенила одна мысль. Вы ведь…. Вы школьная учительница? Да?

И она замолчала, ожидая того, что ее соседку смутит такая феноменальная прозорливость Мариши. Но Наталья Михайловна и не подумала смущаться. Наоборот, вся ее бесцветная сущность словно бы наполнилась огнем, и она важно кивнула Марише:

– С полувековым стажем работы!

– О боже! – прошептала Мариша, прижимая к груди Дину. – Вы знаете, мне кажется, я знаю, в кого превратится одна моя знакомая ровно через пятьдесят лет! И знаете, в кого? В вас!

И, сделав это заявление, она поспешно сделала оставшиеся ей три шажка до дверей своей квартиры. И постаралась просочиться туда как можно быстрее. Чтобы Наталья Михайловна не успела дать ей еще какие-нибудь ценные рекомендации из начальной школы обучения кошек.

Из-за всей этой суеты, а также потому, что Марише требовалось срочно закормить и заласкать Дину, компенсируя ей время ее пребывания в гостях у строгой Натальи Михайловны, Мариша и опоздала в больницу к Любушке. Правда, ненамного.

Но, к счастью, охранник еще стоял в дверях.

– Я от Сергея Геннадьевича! – еле выдохнула Мариша, почти падая от изнеможения. – Вас насчет меня предупредили?

Охранник ничего не ответил, но посторонился, так что Мариша сочла это своего рода утвердительным ответом. Она протиснулась мимо охранника – пузатого дядьки с красным лицом и маленькими колючими глазками – и поспешила дальше.

– Вам на второй этаж! – услышала она за своей спиной. – И не шумите! Тут вам больница, а не…

– Я знаю! – крикнула ему Мариша. – Тут больница, а не дом свиданий!

И, пока охранник пытался осмыслить, что она такое сказала, Мариша прогалопировала к лестнице. И скрылась из поля его зрения.

На втором этаже Мариша попала в руки ничуть не более любезной медсестры. Та всучила ей халат и, не скрывая своего неудовольствия, сказала:

– Ходят тут всякие! Набедокурите потом, а нам отвечать!

– Я не буду. Я только увижусь с подругой и…

– Знаю я таких подруг! – фыркнула медсестрица с таким видом, что Маришу прямо в жар бросило. – Мужиками интересоваться надо! И тут вам не дом свиданий!

Сговорились они все, что ли?! Интересно, что же Ольга такого наговорила своему мужу про Маришу? Почему они все решили, что у них с Любушкой любовный роман? Или понятия дружбы в современном мире уже не существует?

– Скажете тоже, любовь у них, понимаешь! – продолжала ворчать медсестра, одновременно выдавая Марише бахилы и шапочку на голову. – В мое время такого безобразия не водилось! Девки за мужиками бегали, а не друг за другом. И куда мир катится?! Прямо гляжу я на вас, девки, и волосья у меня дыбом на башке поднимаются!

Но Мариша решила больше не спорить. Черт с ними, пусть думают, что хотят! Лишь бы поскорее убедиться, что с Любушкой все в порядке. Своими глазами увидеть, что она жива! И как-то устроиться ее покараулить до утра.

Любушка была жива, но выглядела, прямо сказать, не ахти.

– Бледная-то она какая! – испугалась Мариша при виде утыканной проводками девушки. – И не узнать ее прямо!

Она и в самом деле с трудом узнала в бледной пациентке ту самую жизнерадостную и приветливую девушку, которая совсем недавно разговаривала с ней.

– Так тут больница, милая моя! Больница, а не дом свиданий! – буркнула медсестра, проводившая Маришу в палату.

Дался им этот дом свиданий! Можно подумать, даже будь у Мариши к Любушке какой-то амурный интерес, она бы стала осуществлять его с этим бесчувственным, исколотым иголками телом!

Медсестра еще что-то такое поворчала себе под нос, а потом показала Марише, что ей надо будет делать. В основном, инструкции медицинской дамы сводились к тому, чего НЕ ДЕЛАТЬ. Нельзя было прикасаться к медицинским приборам, нельзя было трогать провода. Одним словом, много чего делать было нельзя, но Мариша хотела только одного – чтобы их с Любушкой наконец оставили вдвоем.

Она уже осмотрелась по сторонам на предмет того, где бы ей спрятаться. И поняла, что спрятаться тут вовсе и негде. Разве что лечь на соседнюю кровать, укрыться покрывалом и сделать вид, что она – еще одна пациентка. Решено! Именно так она и поступит!

Мариша вытащила из сумки косметичку и быстро запудрила лицо. Эту пудру она купила больше года тому назад. В магазине она казалась Марише подходящей, но, придя домой, девушка обнаружила, что пудра несколько более светлого тона, чем ей нужно. И сильно бледнит ее.

Мариша разочаровалась, но выбросить пудру у нее рука не поднялась. И она все это время таскала пудреницу с собой, надеясь, что когда-нибудь она ей пригодится. И ведь пригодилась же! Так что Мариша густо напудрилась, а под глазами нарисовала себе синими тенями внушительные синяки. И, подумав, нанесла синие тени еще и на лоб и вокруг губ.