* * *

Наш милый Арман все такой же придурок.

С другой стороны, Хлоя спрашивает себя, а с какой стати ему меняться.

Сестра смотрит на него как на героя и наверняка каждый вечер падает перед ним на колени. Так с какого хрена он ударится в самокритику?

Хлоя мало говорила на протяжении всего ужина, который уже подходит к концу. Зато ее зять говорил за двоих. Даже за десятерых. Завладев беседой, он заставил ее крутиться вокруг единственно увлекательной темы: его самого.

Не следует забывать, что Арман – начальник. В его подчинении другие люди. Он истинный лидер.

Хлоя не раз испытывала желание весьма чувствительно его приложить, но воздерживалась. К чему начинать военные действия, это огорчит родителей. Улыбка матери достаточная награда за маленькую личную жертву.

Матери, которая закатила целый пир… Она просто счастлива, что все ее дети собрались за одним столом. Ну, положим, не все. Ведь одной не хватает.

Зато внуки здесь в полном составе. Которых Арман сделал Жюльете. Все трое… Трое шумных, беспокойных и эгоцентричных монстров.

Что поделать, дети! – думает Хлоя, внезапно испытывая радость, что у нее их нет.

Во всяком случае, таких. Я бы с ума сошла с тремя малышами на загривке. Которые вечно орут и каждую секунду тебя дергают. Ссорятся и хнычут. Все равно я не смогла бы ими заниматься, раз меня вечно нет дома.

На мгновение она восхищается сестрой. Но только на мгновение.

Как та могла выйти за подобного болвана? Наверняка в какой-то момент просто поплыла по течению. Бедная Жюльета. Ты достойна намного лучшего…

– А ты, Хлоя, что об этом думаешь? – спрашивает Арман.

Хлою грубо возвращают к реальности. Повисает молчание.

Вот только Хлоя представления не имеет, о чем говорил милый Арман.

– Прости, я отвлеклась… О чем ты говорил?

Свояк получает размашистую оплеуху. Она его не слушала? Крайнее оскорбление.

Хлоя дерзко ему улыбается.

– Ты отвлеклась? – повторяет он.

– Хло у нас такая мечтательная! – поспешно встревает Жюльета. – Вечно витает в облаках!

Хлое хочется расхохотаться. Это она-то витает в облаках?! Лучшая шутка за вечер.

– Я говорил о надежности французских машин, – уточняет явно уязвленный Арман.

Конечно же, что может быть интересней. И правда, ведь милый Арман работает в автосервисе.

– Я об этом ничего не знаю, – отвечает Хлоя. – Я езжу только на «мерседесах».

* * *

Гомес раздавил окурок на тротуаре. Вечер. Ему странно чувствовать себя на улице.

Он толкнул дверь в паб, и его немедленно захлестнула волна звуков. Смесь музыки, взрывов смеха и голосов.

Есть еще люди, которым хочется смеяться. Потому что они не знали Софи.

Он заметил устроившегося у стойки Лаваля. Он так и думал. И даже надеялся. Положил ему руку на плечо; Пацан обернулся и застыл.

– Патрон…

– Не называй меня так. Не здесь.

Гомес сделал знак бармену. Что он хочет выпить? «Десперадо»[12], конечно.

– Я знал, что найду тебя здесь.

– Я здесь часто, надо заметить.

– Лучше бы подыскал себе девушку, давно пора, – вздохнул Александр.

– Я вроде нашел, – признался лейтенант.

– Тогда чего ты здесь торчишь?

– Вас ждал.

– Расскажи мне.

– Что именно?

– Любовную историю… И красивую, пожалуйста.

* * *

На террасе она слушала ночь. Настоящую. Глубокую и тихую, не оскверненную огнями города. Дикую природную ночь, отдаленную от человека.

Опершись о перила, Хлоя смотрит на звезды. Несмотря на холод, эта маленькая пауза ее радует. Как давно она не любовалась звездами?

– Что ты делаешь?

Жюльета присоединяется к ней. Одиночество было недолгим.

– Тебе с нами скучно? Весь ужин ты сидела с надутым видом…

Челюсти Хлои сжимаются. Она поворачивается к младшей сестре. Та совсем на нее не похожа. Маленькая, кругленькая, со светлыми, коротко остриженными волосами.

– Я просто устала. И приехала сюда отдохнуть.

– Что случилось? Ты заболела? Мама сказала, что…

– Я не больна, – обрывает ее Хлоя. – Всего лишь профессиональный стресс. Ничего серьезного. Мне нужен был перерыв, и я воспользовалась этим, чтобы приехать сюда.

– И все же тебе следовало предупредить. Знаешь, родители устают. Особенно папа.

– И ты боишься, что от меня они устанут еще больше, да? Спасибо за комплимент!

– Что бы я ни сказала, ты все воспринимаешь в штыки, – вздыхает Жюльета.

– А как ты хочешь, чтобы я воспринимала? – усмехается Хлоя.

– Я только сказала… Ладно, не обращай внимания.

– Тебе неприятно, что я здесь, верно?

Подумать только, она сбежала на террасу, чтобы хоть пять минут побыть в покое. Не вышло.

– Не понимаю, с какой стати мне должно быть неприятно, – заверяет Жюльета.

– Лучше уж скажи сразу, что здесь никто не рад меня видеть, так будет яснее!

Жюльета долго смотрит ей в глаза, прежде чем ответить:

– Ты не изменилась! Думаешь, весь мир на тебя злится уж не знаю за что… Ты видишь врагов повсюду. Твоя вечная паранойя, бедная моя Хлоя.

Центр разместился в большом старинном здании, расположенном в глубине парка с чудесными густыми деревьями. Хлоя припарковала «ситроен» отца как можно ближе ко входу, но долго колебалась, прежде чем выйти из машины. Поправила прическу перед зеркалом заднего вида, проверила макияж. Как если бы ее внешность имела хоть какое-то значение.

Наконец она медленно направилась к дверям, ведущим в просторный, хорошо освещенный холл. Чистота и роскошь, которые ее успокаивают.

Пока что все шло хорошо.

Женщина-администратор за стойкой посылает ей дежурную, но милую улыбку.

– Здравствуйте, мадам, чем могу помочь?

– Здравствуйте, я…

Ее прерывают крики; в нескольких метрах от нее молодой человек, до того лежавший на банкетке, бросается на пол и разражается воплями, в которых звучит то ли ярость, то ли страх. Подбегает амбал в белом халате и не слишком ласково его поднимает, потом уводит по коридору.