– Вы меня за идиотку принимаете? Поверьте, это вам так не сойдет. Где директор этой лавочки?

– Директрисы сегодня нет, мадам. Если вы желаете ее видеть, следует назначить встречу.

– Мне не нужно назначать встречи. Я требую встречи с ней немедленно!

– Вы не можете ничего требовать! И если вы не прекратите скандалить, я вызову полицию!

– Отлично. Если вы перешли на такой тон, я вернусь завтра поговорить с вашей директрисой. И вы пожалеете, что со мной познакомились.

Медсестра захлопывает дверь у нее перед носом, и Хлоя на мгновение застывает перед этой стеклянной стеной, клокоча от гнева.

Потом решает двинуться к выходу и, проходя мимо открытой двери в какую-то палату, мельком замечает привязанную к кровати, совершенно голую старуху. Та монотонным голосом зовет на помощь.

Хлоя пускается в бегство, скатывается по лестницам, почти бегом пересекает холл. Забирается в машину, но не трогается с места. Глазами ищет окно палаты Лизы.

Слезы слепят ее, она больше ничего не видит.

Нет, она видит восьмилетнюю девочку, которая смеется и полна жизни.

Маленькую девочку, у которой все впереди.

Просто жизнь.

Меня зовут Хлоя.

Хлоя Бошан.

Мой отец на пенсии; раньше он был механиком. А мать работала на полставки в деревенской мэрии.

У меня две сестры. Элизабет и Жюльета. Лизе тридцать четыре года, Жюльете тридцать два. Мы родились и выросли здесь.

Одна из нас умерла здесь.

Меня зовут Хлоя, мне тридцать семь лет. Я разбила одну жизнь.

Нет, на самом деле несколько жизней. Всех тех, кто был мне дорог. И свою собственную.

Но это был несчастный случай. Всего лишь несчастный случай…

Мне было одиннадцать лет, Лизе восемь. Недалеко от дома располагался старый заброшенный завод. Родители, конечно, запрещали нам туда ходить. Мы, конечно, ходили… Потрясающее место для игр и приключений.

Однажды после полудня маме надо было отвезти Жюльету к врачу. Была среда, она оставила Лизу со мной. Я всего на час, не больше. Приглядывай хорошенько за сестрой.

Один час, не больше. Мне как раз хватило времени, чтобы убить младшую сестру.

Оказывается, убить человека – это быстро. И легко.

Едва мамина машина исчезла за поворотом, я вышла из дома. Вместе с Лизой.

И мы пошли на завод.

Опасные игры… Пугать себя. Кто никогда не пробовал?

Я поднялась первой. Поиграть в эквилибристов, мне всегда это нравилось. Ходить по старым металлическим балкам в трех метрах над землей. Это так возбуждает.

Лиза смотрела на меня восхищенными глазами послушного ребенка.

Я сказала, что теперь ее очередь. Она боялась, и я помню, как насмехалась над ней. Называла трусихой. По-мню еще, как подбадривала ее, когда она поставила ногу на балку.

Было похоже на пьяную танцовщицу. Сумасшедшую танцовщицу.

Это я была сумасшедшей…

Невероятно, как быстро это случилось.

Ужасный крик, тело падает в пустоту и разбивается о землю, почти у моих ног.

Это длится всего секунду. Но меняет все. Течение ее жизни, течение моей.

Сначала я подумала, что она притворяется. Притворяется мертвой.

Я трясла ее, говорила, что хватит играть.

Это был несчастный случай. Чертов несчастный случай…

Лучше бы я ее убила, мне кажется. По-настоящему убила. Окончательно.

Потом я солгала. Сказала, что меня не было с Лизой в тот момент, когда она упала, что она сбежала, когда я пошла в туалет. Что я пошла ее искать и нашла без сознания на заводе.

Моя первая настоящая ложь, моя первая трусость. Мое второе преступление.

Сидя за рулем одолженной машины, Хлоя еще долго ездила, куда глаза глядят. Куда ведут пустынные дороги, через лиственные леса и вдоль полей под паром.

Как ее голова. Тоже под паром. Мозг то ли пуст, то ли переполнен. Жуткие воспоминания, которые повторяются до бесконечности.

Именно поэтому она уехала подальше отсюда в совсем юном возрасте и практически никогда не возвращалась. Именно поэтому она и выстроила вокруг себя подобие крепости.

Только чтобы избежать смерти.

Выбрав бегство, запирательство. Делая все, чтобы выглядеть сильной, преуспевающей женщиной. Чтобы скрыть невыносимое.

Играя эту роль, она в конце концов сама с нею сжилась. Привычная маска стала лицом.

Я сделала плохой выбор?

А разве он у меня был, выбор?

В одиннадцать лет стать виновной в агонии собственной сестры, в горе собственных родителей…

Был ли у меня в действительности выбор?

Наконец Хлоя решает вернуться в родительский дом. Не очень представляя, куда ей двигаться. Все дороги приводят ее в исходную точку. К первородному греху.

– Это был несчастный случай, – шепчет она. – Просто несчастный случай, каких не счесть…

Родители обращались к самым крупным специалистам в Париже, Лионе, Марселе. Вердикт был всегда один и тот же. Никакой надежды на улучшение, никогда. Лиза была жива, но словно мертва. И это бесповоротно.

Хлоя никогда не забудет слез матери. А она сама изо всех сил мечтала все изменить или хотя бы исчезнуть. Исчезнуть вместе со своим стыдом и виной.

Мечтала занять место Лизы в инвалидном кресле.

Родители повели себя потрясающе. Ни одного упрека. Разве что несколько взглядов, несколько тяжелых многозначительных пауз.

Нет, Хлоя, это не твоя вина. Я ни в коем случае не должна была оставлять вас одних… Ты не могла знать, что Лиза сбежит из дома.

Нет, мама, это моя вина. Целиком моя вина. Лиза хотела подражать мне, пойти по следам своей старшей сестры. Своей героини.

Той сестры, которую сегодня она больше не узнаёт.

Хлоя слишком сильно хлопает входной дверью. Слабо контролируемый жест, слабо контролируемые чувства.

– Это ты, дорогая?

Да, мама, это я. Я, которая убила одну из твоих дочерей.

Начальные титры вечерних новостей по телевизору. Уже восемь. Сколько часов она безуспешно пыталась исчезнуть.

На кухне Хлоя целует мать.

– Ты так припозднилась, надо же… Видела Лизу?

Матильда замечает глубокую подавленность на этом обычно холодном лице.