на Экзотике тоже пришли к выводу, что человечеством можно и нужно управлять, но другим путем. Мы рассматривали человечество как объект, допускающий регулировку через своих представителей, через индивидуумы: все человечество меняется, когда становятся другими люди. А ключом к этому изменению, как мы установили, является генный отбор — и естественный, случайный, и искусственный, контролируемый...

— Но так оно и есть,— сказала Анеа.

— Нет,— Сэйона медленно покачал головой.— Мы ошибались, мы можем их лишь объяснить. Мы оказываемся в положении историка. Изменения в генах возможны лишь в минимальных дозах. Раса не может быть существенно изменена изнутри: мы можем добиваться лишь тех свойств, о существовании которых мы знаем или догадываемся. И это отталкивает нас от тех генов, которые мы встретили, но не распознали и, конечно, мы не можем работать с теми генами, о существовании которых мы даже не догадываемся. А нужны были совершенно новые гены, новые комбинации.

Изменение расы изнутри — это неразрешимый вопрос. Все, что мы можем делать,— это развивать, стабилизировать и укреплять наследственность генов наших предков.

Уильям — вы, Анеа, должны это знать лучше, чем кто-либо другой,— принадлежал к небольшой группе людей, которые являются двигателями и победителями истории. Они не поддаются контролю. А сейчас я постараюсь сообщить вам нечто важное. Мы на Экзотике обратили на Уильяма внимание, когда ему не было еще и двадцати лет. И тогда было принято решение отобрать необходимые гены. В результате появились вы.

— Я? — она застыла, глядя на него.

— Вы,— Сэйона наклонил голову.— Разве вы никогда не задавали себе вопрос, почему вы яростно сопротивляетесь любому начинанию Уильяма? Или почему он так настойчиво держался за ваш контракт? Или почему мы на Культисе позволяли продолжать таким несчастливым отношениям, почему продлевали контракт?

Анеа медленно покачала головой.

— Я... Я вижу... но не понимаю.

— Вы были задуманы как дополнение к Уильяму в психическом смысле.— Сэйона вздохнул.— Его действия должны были хоть отчасти контролироваться вашим присутствием. Ваш с ним неизбежный брак — он-то и был нашей целью — привел бы, как мы надеялись, к смешиванию двух натур. Разумеется, результат этого брака был бы исключительным... так думали мы.

Она содрогнулась.

— Я никогда бы не вышла за него замуж.

— Вышли бы,— сказал Сэйона со вздохом.— Вы были предназначены

— простите меня за резкое слово — вы предназначались мужчине, возвышавшемуся над всеми в Галактике.— Напряжение слегка спало с Сэйоны, в глазах его сверкнул огонек.— И этого, моя дорогая, было очень трудно добиться. Мы использовали старейший и сильнейший из женских инстинктов

— стремление принадлежать самому сильному самцу. А высшая цель женщины — рожать детей от такого самца.

— Но ведь есть Донал,— сказала она с просветленным лицом.

— Вот именно,— засмеялся Сэйона.— И поскольку сильнейший человек Галактики был определен нами неверно, вы отвергли его. На сцене появился Донал... Он разрушил все наши теории, все наши планы. Случайное сочетание генов, нечто недоступное нашему пониманию поставило его выше Уильяма. Он потомок долгой линии мыслителей, смешавшейся со столь же долгой линией деятелей.

Я не сумел понять этого, даже когда мы решили определить это... мы... мы этого не знаем. Если мы не сумели распознать талант, и наши тесты не способны дать выгоду своей расе, значит, мы вообще на неверном пути.

— Но почему вы считаете виновным себя? — спросила она.

— Предполагалось, что эту сферу науки я знаю. Если кибернетик не сумеет определить, что у его товарища сломана кость, никто не обвинит его в этом. Но если подобную ошибку допустит врач, он будет признан виновным и наказан.

Нашей обязанностью на Экзотике было распознать эту новую способность, новый талант, выделить и изучить. Может случиться так, что Донал обладает способностью, которую он сам не может определить.— Он взглянул на нее.— В этом вопросе и заключается то, о чем я должен был спросить вас. Вы ближе всех к Доналу: думаете ли вы, что у Донала есть нечто отличное от других планет и людей? Я имею в виду не просто его военный гений — это касается в большей или меньшей степени и других людей. Я имею в виду способности, совершенно чуждые другим людям?

Анеа долго молчала, глядя куда-то в сторону. Потом вновь взглянула на Сэйона и сказала:

— Почему вы спрашиваете меня? Спросите его самого.

Дело в том, что она не знала ответа: она просто не могла объяснить, что она чувствует.

Сэйона пожал пдечами.

— Я глупец, я не доверяю тому, что говорит мне весь мой опыт. Разве избранная из Культиса могла бы дать другой ответ? Но я боюсь его спрашивать. Все мои знания не уменьшают моего страха. Но вы правы, моя дорогая, я... я... спрошу его.

Она подняла руку.

— Донал,— позвала она.

Он услышал ее голос с балкона, но не двинулся и не оторвал взгляда от звезд.

— Да,— ответил он.

Послышались шаги и голос Сэйона.

— Донал...

— Простите,— сказал Донал, не оборачиваясь.— Я не хотел заставлять вас ждать. Но мне нужно было подумать.

— Все в порядке,— ответил Сэйона.— Мне отнюдь не хочется вас беспокоить. Я знаю, как вы были заняты в последние дни. Но у меня есть к вам один вопрос.

— Сверхчеловек ли я? — спросил Донал.

— Да, верно,— Сэйона засмеялся.— Кто-то уже задавал вам этот вопрос?

— Нет,— Донал тоже глубоко улыбнулся.— Но думаю, еще зададут.

— Вы не должны обвинять спрашивающих,— серьезно сказал Сэйона.— В известном смысле вы, конечно, сверхчеловек.

— В каком смысле?

— О,— Сэйона сделал отвергающий жест рукой.— В смысле общих способностей, намного превосходящих уровень обычного человека. Но мой вопрос...

— Мне кажется, вы сами говорили, что название само по себе ничего не означает. Что вы имеете в виду, говоря «сверхчеловек»? И можно ли ответить на ваш вопрос, если то, что навешивают ярлык, само по себе непонятно.

— Кто захотел бы быть сверхчеловеком? — продолжал Донал печально.— Кто хотел бы выращивать 60 биллионов детей? Кто сумел бы охватить столько? Подумайте об ответственности, которая на него ложится, он отказывает им в конфете или дает ее, а потом видит, что они вынуждены обратиться к дантисту. И если ваш сверхчеловек действительно «сверх», кто может заставить его вытирать 60 биллионов носов и готовить 60 биллионов порций манной каши? Разве не сможет ваш сверхчеловек найти что-либо более удовлетворяющее его самого?

— Да,— сказал Сэйона,—