Кофе едва успел кончиться, как над городом заскользили крупные тени. Фридрих достал часы, отщёлкнул крышку и хмыкнул. Прошло двадцать восемь минут с момента доклада ему о подходе противника. Точно оценили скорость хода. Молодцы. Закрыв часы, он убрал их в кармашек жилета и вернулся к чтению. Газета была неинтересной. Однако ничем большим он себя занять не мог. Иначе не выдержал бы, не усидел бы.

Наконец раздался первый заунывный вой бомбы. Вот ещё… ещё… ещё… Казалось, всё вокруг затопил этот вой. Всё-таки с высоты в семь километров лететь не пару секунд.

И взрывы. Взрывы. Взрывы.

Они начали вставать одной сплошной стеной там, в порту. Из окна помещения, где Фридрих завтракал, был хороший вид на порт. Ему нравилось наблюдать за кораблями отсюда. Нравилось. Сейчас же – он отложил газету и смотрел с каким-то отрешённым видом, как с неба падала одна бомба за другой, поднимая тугие фонтаны воды. Иногда они попадали в корабль. Но палубы были тонкими. Поэтому эти безусловно фугасные бомбы легко их пробивали и взрывались где-то внутри. Он даже поймал себя на мысли, что любуется этой бомбёжкой: в ней, как он отметил, была своя прелесть… кошмарная… чудовищная… хтоническая и до крайности извращённая прелесть…

Чуть приглядевшись, фон Ингеноль обратил внимание на удивительно удачные попадания прямо под борт кораблям со стороны бухты. Вон ещё. Ещё. И ещё. Причём и последствия таких попаданий сказались незамедлительно.

В его голове промелькнула мысль: «Торпеды?» Но он её отбросил. Откуда здесь было взяться торпедам? Подводные лодки? Да, подводные лодки после Русско-Японской войны потихоньку строили. Но какие? В отличие от оригинальной истории – их увидели как развитие средств береговой и портовой обороны. Очень уж впечатлил штурм русскими кораблями японской военно-морской базы в Сасебо. Поэтому строили их достаточно компактными, лёгкими и с небольшой дальностью хода. Но и эта их роль была признана второстепенной, факультативной. Ведь в обороне порта больше внимания уделяли надводным силам, в том числе и торпедным катерам, так славно себя зарекомендовавшим. Из-за чего и в Германии, и в Великобритании, и во Франции разработка и строительство подводных лодок носили скорее опытный характер. Все усилия были сосредоточены на развитии и строительстве надводных кораблей нового поколения. Подводные лодки же оставались своеобразными уродцами и экспериментальными поделками. Поэтому Фридрих и подумать не мог, что кроме дирижаблей в нападении присутствуют и они.

А вот в России этому направлению внимание уделили. И даже построили десяток «корабликов». Сначала одну опытную. Потом вторую. Потом третью. А потом, пустив опытные на слом, заложили десяток серийных. В обстановке полной секретности, разумеется. А если где-то они и всплывали, то исключительно как специализированные суда для освоения Арктики. Ведь над Северным Морским путём в России очень плотно и вдумчиво работали.

Так Северная железная дорога от Архангельска не только протянулась до устья Оби, но и пошла дальше, практически уже достигнув Енисея. Это позволяло не только потихоньку вводить в промышленный оборот эти земли, но и ставить морские станции вдоль побережья. Станции, чьё снабжение было независимо от ледовой обстановки и погоды на море.

Эта дорога была очень непроста. Поэтому основной объём тяжёлых работ на её возведении проводили отряды заключённых. Прежде всего – расчистку территории и «правку ландшафта» лопатами. А дальше уже вступали в дело более квалифицированные рабочие бригады, оснащённые самой передовой техникой. Вечная мерзлота много где создавала проблемы. Поэтому был применён достаточно дорогой, но вполне эффективный подход. Паровые трактора с бурами сверлили лунки. Потом туда устанавливали небольшие стальные сваи, обмазанные битумом и заполненные керосином. Наглухо закрытые, разумеется[84]. Сверху же на эту опору укладывали своего рода «ленточный фундамент» под рельсы, формируя его из специального железобетона. Его армировали не только стальным прутком, но и примешиванием базальтового волокна[85]. Благодаря всему этому получалось достаточно стойкое и надёжное основание для железнодорожного пути. Дорогое. Непростое. Но эти заказы прогревали экономику страны уже больше десяти лет. Да и технологии немало двигали. Не говоря уже о том, что строительство этой железнодорожной магистрали позволяло вводить в оборот северные земли Российской Империи с их огромными сырьевыми запасами. И разворачивать инфраструктуру для создания продуктивного, безопасного и относительно дешёвого Северного морского пути.

Этот особый интерес Императора к Северу не был секретом ни для кого в мире. С ним было связано строительство достаточно мощного ледокольного флота. И много чего иного. Фактически этот акцент сформировал целый мир специализированной техники и технологий. Поэтому создание подводных научно-исследовательских судов не вызвало никаких подозрений. Тем более что их качества и свойства были засекречены в лучших традициях обновлённого Николая.

И вот – подводные лодки.

Десять достаточно крупных «подводных научно-исследовательских кораблей» вышли на позиции заранее. Самым малым ходом, буквально притираясь ко дну. За пару часов до налёта. Где и залегли. А минут за пять до контрольного времени всплыли на перископную глубину и приготовились. Все восемь носовых торпедных аппаратов каждой подводной лодки были заряжены. А сразу за ними, на откидных направляющих, уже находились запасные торпеды для перезарядки и повторного залпа.

Дирижабли появились над городом. И подводные лодки начали отправлять первые свои торпеды. Дистанция смехотворная: только чтобы не попасть под гидравлический удар от бомб, упавших мимо кораблей. Они подошли почти в упор. Поэтому промахнуться было невозможно. Разве что сама торпеда не сработает. Но этот вопрос контролировался. Выстрел. Контроль в перископ. Новый выстрел по этой же цели, если ничего не вышло. Если удачное попадание, то идём дальше, перенацеливаясь работой винтов враздрай: один вперёд, другой назад[86].