«Где получится. Сегодня ты должна орать, требовать другого отношения к себе и, вообще, вести себя самым наглым образом. В общем, оторвись на всех, особенно на администрации и преподавателях. Я хочу посмотреть, как изменятся разговоры и поведение мистера Леду. Ещё твой отец вряд ли поверит в примерную девочку. С тобой давно не было проблем. Их надо создать».

«Хорошо. Развлекусь на всю катушку».

Капитолий:

«Встретимся в библиотеке в 22:00».

«Буду».

– Мисс Райз, не хотите поделиться тем, что вас так сильно отвлекает от моего предмета? – Поднимаю голову на преподавателя.

Ну что, поехали?

– От вашего предмета грех не отвлекаться. Нудно. Скучно. Да и ваш вид оставляет желать лучшего, так что радуйтесь, что меня ещё не стошнило, и я нашла прекрасную альтернативу избавить себя от прочищения желудка, – сладко улыбаясь, отвечаю я.

По аудитории проносятся смешки и гул.

– Мисс Райз!

– Вот скажите, вы с рождения имеете этот противный голос, или же после многочисленной работы языком между женских ног он таким стал?

– Вон отсюда! – Кричит мужчина, указывая на дверь.

– Ага, сейчас. Разбежалась. У вас нет прав выгонять меня с занятий, потому что за них заплатил мой отец, как и у всех присутствующих здесь. Они обязали нас слушать ваш приторный и тошнотворный голос, так что не напрягайтесь, продолжайте. Я вытерплю, обещаю, – нагло заявляю я.

Мда, он даже краснеет от ярости и унижения, когда понимает, что, действительно, не может выгнать меня. И да, дело в деньгах.

– Я не допущу вас к экзаменам за оскорбление и неподобающее поведение, – грозится он.

– Я буду очень рада, ведь тогда мой папочка снова заплатит, и вам перепадёт лишь жалкий кусок от этой суммы. Мне вот интересно другое, не все же платят, верно? Как же они оказываются допущенными к экзаменам? И я вот вспоминаю один из вечеров, когда забыла в этом здании заколку или что-то другое. Я слышала крайне непристойные стоны… упс, это были ваши стоны и одной из моих бывших сестёр…

– Мира, ты что творишь? Прекрати, – испуганно шепчет Кайли.

– Ой, вы знаете, я сегодня таблеточки от болтливости не приняла. Простите, наверное, мне следует это сделать прямо сейчас. Вы же не против? Или мне брюки снять, а то сложно разглядеть цвет моих трусиков без короткой юбки? Да и что все там не видели, правда? Но я сделала новую эпиляцию. Гладкая, как младенец. Или вам больше кустарники нравятся?

Однокурсники, уже не сдерживаясь, смеются, добавляя шуточки про тайные похождения преподавателя.

– К директору. Живо, – его губы бледнеют, а рука трясётся от едва сдерживаемого гнева.

– Да вы не нервничайте так. Не дай бог, это скажется на потенции, а она вам ещё пригодится для приёма экзаменов. Распродажа уже близко. Не лишайте себя подобного развлечения, ведь это ваш уровень. А жена знает? – Складывая свои вещи в сумку, издевательски тяну я.

– Мне к директору или раздеться? – Спускаясь по лестнице, интересуюсь я.

– К директору, – цедит он.

– Ура. Вы слышали? Нас освободили от занятий. Ой, нет, подождите, только меня, но я такая добрая сегодня. Напитки всем за мой счёт, точнее, вы свободны. Кто со мной? – поворачиваюсь к аудитории.

– Я запрещаю…

– Что Всадники прискачут, или месье Леду из трусов начнёт выпрыгивать? Ничего, слышали? Что будет, а? Ничего! Задолбали ваши тупые предметы и, вообще, это место. Предлагаю устроить забастовку или просто прогулять. Сами выбирайте, а я пошла, – перебивая преподавателя, пожимаю плечами и прохожу мимо него.

За спиной слышу его крики о том, чтобы все немедленно заняли свои места. Но уже слишком поздно. Моё слово, до сих пор, имеет вес. Они прислушиваются ко мне, хоть и ненавидят. Они повторяют мои действия, и уже через несколько секунд коридор наполняется свистом парней и смехом девушек.

– Спасибо, Мира.

– Это было круто.

– Свобода!

– Ну ты даёшь, – голоса сливаются в один сплошной звук, а рядом со мной идут сёстры, хохоча от нелепого вида преподавателя.

– Раз в сто лет можно полениться. Я разрешаю всем сегодня гулять. Передайте всем сёстрам, что мы сами устанавливаем для себя график обучения. За наши деньги они обязаны нам подчиняться. Это мой приказ, – радостно объявляю я.

– Но, Мира, тебя накажут. Это своеволие…

– Да. Это будет забавно, – смеясь, направляюсь в столовую, чтобы позавтракать.

Я пока понятия не имею, что выйдет из этого. С одной стороны, он прав, всё как-то слишком тихо в последнее время, не считая исчезновения тех, кого я выгнала из сестринства. Ну, исчезновением это сложно назвать. У Саммер нет денег, чтобы здесь учиться, а остальные просто испугались травли, которую я могла бы сотворить.

– Мисс Райз, – поднимаю взгляд от тарелки и оглядываю с ног до головы женщину, стоящую напротив меня и смотрящую с укором.

Дешёвая чёрная юбка ниже колен, больше походящая на мешок. Белая блузка застёгнута на все пуговицы, ужасающая и уродливая оправа очков на лице с уймой изъянов. Собранные в пучок тусклые светло-каштановые волосы без намёка на уход. Как мужчинам не противно спать с этим чучелом? Терпеть это недоразумение можно только для того, чтобы получить выгоду.

– Марджори, ты опять забыла купить дезодорант, – кривлюсь я.

– На вас написали жалобу, и директор немедленно требует вас к себе. Прекратите это безобразие, вы же другая. Зачем всё это делать? – Тихо и, я бы даже сказала, со страхом от возможного наказания за подобную мнимую заботу произносит она.

– Папочка заплатит за моё воспитание, которым он и одарил меня, а я завтракаю. Тебе бы линзы сменить, а то ни черта не видишь, – фыркаю я, отпивая чай.

– Мисс Райз, я прошу вас, не создавайте себе проблемы в очередной раз. Они ни к чему хорошему не приведут, ведь я… – Марджори замолкает и поджимает губы.

– Ведь ты что?

– Я тоже была сестрой, мисс Райз. А бывших сестёр «Оморфия» не бывает, но скоро… меня увольняют из-за сильного желания помочь и вам, и другим людям, которые не заслужили отвечать за проступки, совершённые не ими. Поэтому я прекрасно вас понимаю и знаю, как необходимо вести себя главе сестринства, но я верю в то, что вы другая. Так перестаньте уподобляться своим предшественницам, последняя из них плохо закончила. И мне было бы безумно печально знать о том, что и вас постигнет подобная учесть. Сейчас вам кажется правильным, вот так доказывать всем, что вы лучше. Но когда достигнете моего возраста, то поймёте – это всё ерунда. Никто из тех, кто сегодня смеялся вместе с вами, не поможет вам, когда будет плохо. Они бросят вас одну и…

– Это довольно трогательно, но совсем излишне. Я знаю, что ты была в сестринстве, и тебя выгнали из-за того, что ты сосала месье Леду. В списках ты была, а я умею читать. И как оно? До сих пор сосёшь, или он выгоняет тебя именно потому, что делаешь это плохо? – Марджори бледнеет и отшатывается от меня. Её глаза моментально наполняются слезами обиды. И вот жаль должно быть её, а меня тошнит. Она заглядывалась на Рафаэля и, в принципе, никогда для меня не была человеком. Комнатной собачкой Леду, но никак не женщиной.