А то, что он сказал дальше, очень удивило Яковлева:

– Товарищ подполковник, я, конечно, не являюсь вашим ни непосредственным, ни прямым начальником, но имею право от имени полковника Давыдова передать приказ лично вам. Не вмешивайтесь в дела полка, равно как и в другие происшествия, не касающиеся объекта.

– Что-то я не пойму, товарищ полковник. Милиция уйдет в одну сторону, вы – в другую. Кто будет расследовать преступление?

– Те, кому положено. А вам советую вернуться в гостиницу и дальше работать исключительно по объекту. Это все. Вопросы ко мне есть?

– Нет вопросов. – Яковлев передал трубку водителю.

Тот положил ее на место, перевел станцию в режим приема.

– А ну погуляй, сержант! – приказал ему Сугринов.

Тот вышел из машины, и командир полка спросил у Яковлева:

– Что происходит, Александр Михайлович?

Подполковник КГБ повернулся к нему:

– Не имею понятия. Но это не халатность или недооценка произошедшего, а нечто другое. Что именно, мы от начальников не узнаем. Так что давай приказ на переход полка в режим постоянной боевой готовности. Впрочем, это ваши дела. А вот БРДМ все-таки вызови сюда. Я с ней проеду по грунтовке.

– Но вам же запретили поисковые мероприятия.

– А мы, Юрий Александрович, проявим инициативу. Но лучше, конечно, чтобы об этом не узнали наверху, да и ваши начальник политотдела с особистом.

– Это обеспечу. Но я еду с вами.

– Нет. Тогда начальник политотдела все поймет и тут же доложит о нарушении приказа командиром полка.

– А у меня и нет никакого приказа.

Яковлев взглянул на подполковника:

– А ведь точно, Юрий Александрович, запрет получил начальник милиции.

– Думаю, и мне запретят, как доложу.

– Не факт. Посмотрим.

Сугринов приказал водителю ехать в штаб.

В кабинете командир полка сел за рабочий стол, щелкнул коммутатором, поднял трубку черного телефона без диска с номерами и доложил о ЧП оперативному дежурному по штабу округа. Громкость была высокой, так что Яковлев, находившийся рядом, слышал весь этот разговор.

– Когда это произошло? – спросил дежурный.

– Около двадцати трех часов. Во время смены.

– Гибель военнослужащих задокументирована?

– Так точно.

– Понял вас. Немедленно сообщу о случившемся командующему. Оставайтесь на месте. Скорее всего генерал-полковник пожелает сам переговорить с вами.

– Есть, товарищ полковник! – Сугринов положил трубку и сказал: – Ну, Александр Михайлович, сейчас начнется.

– Когда поедем по грунтовке?

– Придется дождаться разговора с командующим. Он мужик крутой, запросто может снять с должности.

– Это в его полномочиях?

– Если и не в его, то он добьется моего снятия и у главкома сухопутных войск, и у министра обороны, да еще с разжалованием до майора.

– Да, невеселая перспектива. Будем надеяться, что генерал Ивановский сначала попытается разобраться в произошедшем, не станет рубить сплеча.

– Надежда, как говорится, умирает последней. Не знаю. Но ничего уже не изменить. В гибели солдат всегда виноват командир.

– Я могу от тебя позвонить в Москву? – спросил Яковлев.

– Конечно. – Сугринов пододвинул к нему обычный телефон междугородней связи.

Офицеры как-то незаметно перешли на «ты».

Александр набрал номер полковника Давыдова.

– Слушаю! – ответил тот.

– Доброй ночи, Вячеслав Николаевич.

– А?! Это ты, Яковлев? И что произошло, чтобы будить своего начальника?

– На часовых…

Давыдов прервал подполковника:

– Яковлев, ты в Верховске для чего?

– Я свою задачу помню.

– Так занимайся своим делом, черт возьми! Если есть что по персональной задаче, то докладывай, а нет, иди спать.

– Но, Вячеслав Николаевич, ЧП в полку может быть связано с нашей работой.

– Ты еще и гадать будешь? Слушай приказ! Занимайся только объектом, соблюдением графика строительства, безопасностью, ни в какие другие дела не лезь. Что непонятно?

– Да все понятно, Вячеслав Николаевич. По задаче все идет по плану.

– Ну так отдыхай и другим не мешай.

– Что-то не слышно, чтобы вы спали.

– А вот это не твое дело. Отбой. – Полковник Давыдов отключился.

Яковлев тоже бросил трубку на аппарат, и Сугринов спросил:

– Получил за то, что лезешь не в свои дела?

– И это очень странно, Юрий Александрович. Во-первых… но это касается меня и моей задачи в райцентре. Во-вторых, Давыдов, сколько я его знаю, никогда не позволял себе так разговаривать с подчиненными, даже с лейтенантом узла связи. Я считал… – Он махнул рукой. – Да ну его к черту. Не с той ноги, наверное, встал. Слушай, Юрий Александрович, звонка командующего можно ожидать до утра и весь завтрашний день.

– Да, но до него я не имею права покидать кабинет.

– Понятно, ждем.

– Я заварю чай.

– Кофе нет?

– Посмотрю, может, остался. Хочешь кофе?

– Да все равно, лишь бы покрепче и без сахара.

– Сейчас что-нибудь придумаем.

Яковлев с разрешения хозяина кабинета достал пачку сигарет, сломал три спички, пока поджег сигарету.

Сугринов принес банку растворимого кофе, электрический чайник, включил его. Стаканы стояли на столе вокруг графина. Командир полка тоже закурил, приоткрыл форточку.

Пошли доклады по внутренней связи о выполнении поставленных задач.

Вскоре в кабинет зашел начальник штаба и спросил:

– Подразделениям отбой, товарищ подполковник?

– Дежурную роту в подразделение, технику соответственно в парк. Разведроте оставаться на охране военного городка. Командиру роты, от которой отряжен караул, привлечь к службе еще один взвод. Тела солдат на санитарке доставить в морг больницы. У нас их держать негде. А с ними еще наверняка будут работать эксперты.

– Это все?

– Остальное реши сам. Подъем как положено, по распорядку, в шесть ноль-ноль. И еще предупреди командира разведывательной роты, чтобы был на связи. Он может мне понадобиться.

– Есть! Разрешите идти?

– Иди, Алексей Николаевич.

Появились начальник политотдела с особистом. Майор Зименко потребовал создать внутреннюю комиссию для служебного расследования происшествия.