Они отправились в ресторан «Russian Style», находившийся не так уж далеко от его нового дома. Андрей давно не заезжал сюда, больше года, но раньше, еще до своего разорения, бывал в этом заведении, и оно ему нравилось. Однако сейчас он вынужден был признать, что теперь все здесь изменилось к худшему, не иначе, кризис повлиял. Они сидели на летней веранде. Несмотря на ощутимый сквозняк, ему было душно, чахлая зелень не спасала ни от зноя, ни от пыли. И тоже почему-то было темно, по-осеннему сумрачно. Сервис в ресторане оставлял желать лучшего, а кухня так и просто безнадежно испортилась. Однако Старьевщица не замечала этого и ела с большим аппетитом.

— Сама не знала, что так голодна, — заметила она, прикончив отбивную величиной в половину тарелки.

— Да, я тоже не мог представить тебя голодной, — кивнул Андрей. В его сознании Старьевщица до сих пор никак не могла увязаться с какими-то обычными жизненными проявлениями обычных людей, такими, как еда, сон, секс, усталость или болезни.

Она же только рассмеялась в ответ.

— А что, по-твоему, я не могу проголодаться? Ты считаешь, что я питаюсь исключительно кровью своих несчастных жертв? Нет уж, дорогой мой, пора тебе перестать меня демонизировать. Во мне нет почти ничего особенного… Ну, почти ничего.

— Угу, — недоверчиво хмыкнул он. — Скажи еще, что ты такой же человек, как и все.

— Нет, такого я, конечно, не скажу, — хохотнула она. — Но то, что у меня есть несколько не совсем обычных возможностей, не приравнивает меня к сверхъестественному существу. Хотя большинство моих клиентов и видят во мне что-то вроде нечистой силы, чуть ли не дьявола… Но на самом деле я такой же человек, как и вы все. Во всяком случае, была такой… — Ее задумчивый взгляд был устремлен сквозь пыльное ограждение веранды куда-то вдаль. — Когда-нибудь, возможно, я расскажу тебе свою историю.

— И когда же наступит этот счастливый миг? — Андрей попытался за напускной иронией скрыть жгучий интерес. Ему и впрямь было бы любопытно послушать ее.

— Когда куплю все твои воспоминания, — ответила она и внимательно посмотрела на него.

— То есть когда я стану таким же биороботом, как твои сотрудники? — усмехнулся он.

— Не совсем. Видишь ли, дорогой мой, у меня к тебе особый интерес… Ты же много думал о человеческой памяти, о вещах, хранящих ее… Ты в этом отлично разбираешься. Вообще, на удивление, ты очень чуткий и разносторонний человек. — Старьевщица сказала это, отвернувшись и не глядя на него. А потом, спохватившись, шутливо добавила: — Вот и готовишь ты отлично.

— Хочешь сделать меня твоим личным поваром? — с сарказмом предположил он. — Что ж, не прогадаешь, я готовлю куда лучше, чем в этой несчастной забегаловке… Или, так и быть, повысишь меня до должности директора ресторана, который собираешься открыть?

Однако она не поддержала его тона.

— Нет, у меня на тебя другие планы, — серьезно ответила Старьевщица. — Но об этом мы поговорим позже. А сейчас настало время очередной сделки. Я придумала, что купить у тебя на этот раз…

Все-таки жизнь — удивительная штука. Пусть это утверждение банально и избито, но от этого оно не менее верно. Многое из того, что в ней происходит, не подлежит никакому логическому объяснению. Например, существуют вещи, о которых многие не просто мечтают, к которым изо всех сил стремятся. Вещи, которые иные люди считают своей главной целью, за которые борются, не жалея времени и усилий, а подчас и не выбирая средств. А достаются эти вещи тем, кто не только не приложил к этому усилий, а кому они вовсе и не нужны. Именно так и произошло в юности с Галей Никишиной, той самой Галочкой, Галиной Михайловной, первой учительницей, память о которой Андрей Шелаев продал Старьевщице вместе с другими своими детскими воспоминаниями.

Галя родилась и выросла на Урале, в небольшом городке под Екатеринбургом. С самого детства, с тех пор, как она впервые переступила порог школы и села за парту, она мечтала стать учительницей. Такое желание возникает у многих первоклассниц, но большинство из них очень быстро забывает и о нем, их склонности с возрастом меняются. Но Галя осталась верна своей мечте. Ее намерение стать учительницей сохранилось и до окончания восьмого класса, после которого она поступила в педагогическое училище и закончила его с красным дипломом. Галя намеревалась сразу после учебы устроиться на работу в школу родного городка, где когда-то училась сама и где ее с нетерпением ждали — но судьба распорядилась иначе.

Однажды теплым осенним вечером Галка, тогда еще студентка, отправилась вместе с подружками на танцы в Дом культуры. Этот Дом культуры пользовался у девчонок большой популярностью, поскольку туда, в кино и на танцы, часто приходили во время увольнительной курсанты из расположенного неподалеку артиллерийского училища. Училище считалось элитным, и обучались там молодые люди со всего Советского Союза, все как один красавцы в военной форме, стройные и статные, нравившиеся барышням куда больше, чем надоевшие местные кавалеры. «Закадрить курсантика» хотелось почти каждой девушке, несмотря на то, что подобные романы, хоть легко и завязывались, и протекали нередко весьма бурно, но, как правило, и заканчивались довольно быстро, максимум, с отъездом курсанта на место службы, а то и гораздо раньше. Но у Галочки все получилось иначе, хотя в такой исход долго никто не верил. Ее избранник, Саша Никишин, с первого взгляда понравившийся ей своей открытой обаятельной улыбкой, родом был из Москвы, и этот факт сразу настроил Галиных подруг и родных на скептический лад. «Ты губы-то сильно не раскатывай, — говорили они ей. — Он ведь москвич! Уедет в свою столицу — и поминай как звали». Галка слушала, вздыхала, кивала, вроде как даже соглашалась… Но сердцу-то не прикажешь! А сердце подсказывало, что в ее судьбе все будет иначе, что ее Саша — самый лучший на свете, и совсем не из тех парней, что поматросят и бросят…

И в результате оказалось, что право-то как раз Галино сердце, а не коллективный разум всего ее окружения. За несколько месяцев перед окончанием училища Саша предложил Гале стать его женой и поехать с ним в Венгрию, куда его отправляли по распределению.

Подруги тогда чуть от зависти не лопнули. Вот ведь повезло! Мало того, что замуж за москвича выходит, так еще и за границу едет! А сама Галя долго не могла опомниться от такого поворота событий и принять решение. Она, конечно, очень любила Сашу, но оставить родительский дом, маму с папой и старенькую бабушку и уехать неизвестно насколько в незнакомую страну ей было очень страшно. Но она все-таки согласилась и потом всю жизнь так и не могла понять, правильно ли поступила. В Венгрии ей не слишком понравилось. Язык показался сложным, давался ей тяжело, только по прошествии года Галя научилась более или менее сносно объясняться в магазинах, но дальше этого дело так и не пошло. А еще было очень и очень скучно. Преподавать в школу для офицерских детишек Галю не взяли, там и без нее хватало учителей младших классов, причем куда более опытных. Книг было мало, пойти особенно некуда, да это и не приветствовалось, даже телевизор не посмотреть — все фильмы и передачи шли только на венгерском… Так что из всех занятий оставалось только домашнее хозяйство да общение с подругами, такими же, как она, офицерскими женами. Даже завести ребенка отчего-то не получалось, хотя Галя очень хотела и Саша был совсем не против.