«А ты? — прозвучало над самым ухом Томского. — Ты уверен, что в конце пути не станешь Диггером?»

Толик улыбнулся. Он наконец-то узнал этот голос. Поразительно, что не смог догадаться раньше. Этот голос пытался остановить его за несколько мгновений до расстрела Диггера. Теперь он звучал более громко и уверенно. Совсем, как в те времена, когда Томский вступил на территорию красных по заданию верхушки анархистов Войковской. Путевой Обходчик, его добрый гений, вернулся.

«Если ты будешь рядом — не стану».

Толик удивился тому, как быстро он смог вспомнить способ мысленного общения. В отличие от разговора с Желтым, беседа с Обходчиком не мешала слышать и видеть все, что происходило вокруг, в реальном мире.

«Мне тебя не хватало. Почему появился так поздно? Когда-то же обещал, что в трудную минуту будешь со мной».

«Обещал. И сдержал бы слово. Но Желтый… Стыдно признать, но он сильнее меня. Я, как и Шаман, пока не могу отыскать методов борьбы с тем, что вторглось в твой разум извне, вместе с модификатором».

«Давай будем искать методы вместе».

Путевой Обходчик не успел ответить — ему помешал прапор. Он нагнал Томского и, оглянувшись на Шамана, прошептал:

— Тут, Толян, такое дело. Сдается мне… В общем, все это время мы шли по кругу.

— Брось, Лёха. Какие круги?

— Я те точно говорю! Стреляного воробья не обманешь. Этот Шаман привел нас обратно, только с другого бока. Я с самого начала просек, что туннель изгибается.

— Отлично! — Толик заговорил намеренно громко. — Тут, Шаман, претензии к тебе. Есть мнение, что ты заблудился.

В ответ на обвинение Шаман улыбнулся:

— При всем должном уважении, Алексей не заметил еще одной особенности этого туннеля.

— Какой еще особенности? — скривился прапор. — Не юли. Колись, что происходит!

— Ты прав — мы в районе Партизанской. Только на несколько уровней ниже. Сейчас покажу.

Шаман опустился на корточки и принялся ладонью расчищать пол от пыли.

— Анатолий, можно воспользоваться твоими четками?

Получив четки, Шаман развязал шнурок, стряхнул себе на ладонь несколько бусинок и опустил их на пол. Шарики покатились по расчищенному участку пола и замерли лишь на его границе.

— Наклон туннеля заметить труднее, чем его кривизну, — Шаман подмигнул потупившемуся прапору. — Даже стреляным воробьям.

Аршинов приумолк, но не надолго. До тех пор, пока в луч фонарика которого попало что-то новенькое.

— Гляньте-ка ребята! Ох, я опять чую запашок армии!

Все подошли к привинченному на стену пластиковому прямоугольнику белого цвета. Он выглядел не как простая табличка, а был монументален настолько, что из-за него кабели и трубы сделали глубокий изгиб. По всей видимости, агитационному плакату придавали большое значение. Белые буквы размером в две ладони обращались с воззванием к воинам командного пункта.

— «Совершенствуйте боевое управление! — прочитал Аршинов нарочито бодрым голосом. — Неустанно повышайте бдительность и боевую готовность. Изыскивайте эффективные способы работы с высокоточными системами…» Гм. А какими, спрашивается, системами?

Узнать, о каких конкретно системах шла речь, было уже невозможно — правый нижний угол пластика откололся.

— Значит, пункт поблизости, — заметил прапор.

И оказался прав. Через сотню метров кабели и трубы делали плавный изгиб и поднимались к потолку, чтобы освободить место для широкого проема. Слишком большого, чтобы вести в обычную подсобку. Томского поразила толщина стены — она достигала полуметра, превращая проем в подобие короткого коридора. На утопленных в стену металлических уголках остались крепления сдвижного механизма двери со следами сварки. Срезы выглядели довольно аккуратно. Судя по всему, дверь демонтировали без спешки, а у тех, кто это делал, под рукой имелись все необходимые инструменты.

Толику очень хотелось осмотреть то, что осталось от командного пункта, но он понимал: Шаман не поощрит праздного любопытства и не позволит соваться в темноту без необходимости.

Все планы смешала вертевшаяся у ног ласка. Она вытянула свою гибкую шею в сторону двери, поводила мордочкой и вдруг сиганула в темноту.

— Шестера! Эй, Шестера, ты куда?!

Вездеходу не требовалось разрешения, чтобы последовать за зверьком. Томский и Аршинов переглянулись.

— Мы быстро, — словно извиняясь, сказал Толик Шаману. — Только поможем Коле отыскать товарища.

* * *

Первый коридор заканчивался новым проемом в толстой стене и следующим коридором. В нем Томского едва не сбил с ног Вездеход. Карлик держал Шестеру на руках, лицо его было смертельно бледным. Томский никогда не видел Вездехода таким.

— Что там, Коля?

— Не знаю. Что-то. И оно… Двигается.

Томский посмотрел на Шестеру. Ласка сучила всеми лапами, извивалась, пытаясь вырваться. Что-то неудержимо тянуло ее обратно. В темноту, которая так напугала бесстрашного Вездехода.

— Иди к Шаману, Коля. Мы с Лёхой здесь сами разберемся.

— Чего там, Толян? — спросил Аршинов. — На Вездеходе совсем лица нет.

— Т-с-с!

Томский прижал палец к губам, призывая прапора к тишине. Теперь не оставалось никаких сомнений — за поворотом коридора что-то пряталось.

«Харт. Безногий, лысый урод с человеческой головой вместо правой кисти. Король бесов нижнего мира пригласил вас к себе на прием».

«А если без шуток?»

Толик хорошо изучил звуки, которое издавало Метро. При необходимости мог бы написать и успешно защитить диссертацию, посвященную этой проблеме. Он с легкостью разделял шумы на опасные и безвредные, издаваемые живыми существами и неодушевленными предметами. Удары капель воды о каменный пол, цокот крысиных лапок, скрежет механизмов и свист пуль, высекающих искры из ржавых железяк — все это было давно разложено по соответствующим полочкам памяти. То, что Томский слышал сейчас, было слишком странным, не поддающимся идентификации. Некий суррогат, коктейль из «цап-царап» и «хрусть-хрусть».

Толик выждал несколько секунд. Хруст и шуршание не только не прекратились, а наоборот, усилились. Словно тот, кто прятался за углом, шумел намеренно. Словно говорил: «Ну, чего встали? Слабо заглянуть за угол? То-то же! Взглянуть мне в глаза смеет не каждый… Разворачивайтесь, уходите, бегите! Но помните: я буду сзади, у вас за спиной. Всегда. Везде…»

Томский обернулся к Аршинову. Судя по лицу прапора, он тоже слышал странные звуки. Ничего не попишешь: можно обойти коридор, но нельзя оставлять позади невесть что. Это противоречит и здравому смыслу, и законам Метро.

— Свети, Лёха, — прошептал Томский, — а я, в случае чего, пальну.