Пятиэтажки чередовались с покосившимися от времени одноэтажными деревянными домишками, которые соседствовали с шикарными современными коттеджами. Посреди частного сектора возводилось семиэтажное жилое здание. «Лексусы» проносились рядом с раритетными совдеповскими «Жигулями». И в довершение картины – по дороге беззаботно гуляли коровы. Окончательно добил Карину довольно масштабный крестный ход, который отец Андрей совершал регулярно вокруг поселка. С иконами, кадилом, песнопением. Красиво, но необычно. По крайней мере, для Карины. Надо сказать, жители поселка, в том числе и неверующие, с удовольствием поддерживали эту инициативу батюшки. Шли по принципу – с крестным ходом надежнее будет! При этом приговаривая: это там в Москве думают, что мы тут в Сибири живем у черта на куличках, а на самом деле – у Бога за пазухой! В общем и целом вся эта колоритно-контрастная атмосфера очень даже интриговала Карину, давая ей целое поле для размышлений.

Пока Карина предавалась рассматриванию сельских «экспонатов», Динка вспоминала…

Радость, боль, счастье, грусть, отчаяние, обиду… С одной стороны, ей бы хотелось повернуть время вспять, чтобы исправить все ошибки, но с другой… Какая-то темная часть души Динки не хотела ничего исправлять. Ведь иначе она бы никогда в жизни не была так счастлива, как в день венчания с Сашей.

– Это сколько, получается, ты дома не была? – голос Карины вырвал Динку из воспоминаний. – Лет десять?

– Где-то так.

– Обалдеть!

– Слушай, реально, я твою деревню не так представляла. Ну, там нищета, разруха должна была быть, а тут… Я не поняла, почему у вас «Лексусы» ездят?

– Карин, это поселок городского типа. Считай, спальный район Красноярска. Здесь земля знаешь сколько стоит? В городе квартиру дешевле порой купить, чем здесь.

– Ого!

Карина продолжала недоумевать.

– Слушай, я чего-то не поняла, а что у тебя бабушка одна с матерью возится? У тебя же брат есть, младшая сестра, наконец. Почему ты одна должна все расхлебывать?

Дина пожала плечами. Вопрос, на самом деле, был хороший. Но всему было объяснение.

– Бабушка сказала, что брат за границу по делам улетел. Люська тоже куда-то укатила. С каким-то женихом. Я даже не знала, что у нее парень есть. Последние полгода мы почти не общались. Честно говоря, не понимаю, что с ней происходит. Она так изменилась за последнее время – отдалилась от меня. Мне это очень не нравится.

Динка не врала. Поведение Люси ее сильно настораживало. Она злилась на мать, которая не позволила сестре переехать на время учебы к ней в Москву, предпочтя оставить младшую дочку возле себя в родном Красноярске. До города-миллионника от их пригородного поселка ехать было не больше десяти минут на машине, и это сыграло решающую роль. Тамара хотела, чтобы Люся училась в городе, а жила дома. Рядом с ней. И вот результат…

Люся менялась на глазах, и не в лучшую сторону. Становилась замкнутой, раздражительной, обидчивой, вздорной. Если раньше ее избалованность матерью еще имела какие-то пределы, то теперь Людмила явно пустилась во все тяжкие. Бабушка сама жаловалась Динке: младшая откровенно хамит матери, а у Томки не хватает мужества поставить зарвавшуюся дочь на место – слишком боится ее потерять. Динка злилась и на мать, и на себя, что ничего не может с этим сделать, потому что все ее разговоры по душам с Люсей, которым, как казалось, та все же внимала, сводились на нет очередным дорогим подарком матери после очередной ссоры с дочкой. Упрямая Тамара была убеждена, что в этой жизни права только она. Она не допускала мысли, что ее фанатичная любовь к младшей дочери может порой разрушать…

– К матери зайдешь? – очередной вопрос Карины загнал Динку в тупик.

По логике, надо было бы. Коль уж приехала. В этом Карина права: все взрослые люди, прошло столько времени – им уже нечего делить. Динке от Тамары ничего не надо, пора бы поставить точку на этой истории. Однако врожденный страх перед мамой, а вернее, перед ее нелюбовью вставал непреодолимой стеной перед Динкой, вызывая панический страх перед их потенциальной встречей.

– Не, вряд ли. Сильно сомневаюсь, что она обрадуется моему приезду. С операцией дела улажу и сразу домой.

– Я думала, мы хоть на юбилей Клавдии Матвеевны останемся, – недовольно проворчала Карина, которая уже давно «скорефанилась» с бабушкой Динки и заранее предвкушала их совместный масштабный загул с финалом в виде «мальчиков по вызову», то бишь нарядом ППС…

Такси остановилось.

– Приехали, – возвестила девушка-таксистка хрипловатым баском.

Еще одно ноу-хау для ломки стереотипов Карины. Раньше она считала, что девушки в провинции не особо разъезжают за рулем, а тут… Миниатюрная симпатичная блондинка, да еще таксистка! Чего только в жизни не бывает!

Подруги вышли из машины. Карина с изумлением уставилась на новенькую районную «больничку», которую достроили и ввели в эксплуатацию уже после отъезда Динки в институт. Добротное трехэтажное здание гордо возвышалось на окраине поселка возле конечной остановки автобуса. Строилось оно, правда, восемнадцать лет, периодически «замораживалось» из-за очередного экономического кризиса, но вот случилось чудо – в преддверии очередных масштабных выборов депутаты скооперировались и перешли от слов к делу (да, и такое тоже бывает) и выбили недостающее финансирование для достройки столь необходимого району здания. Все бы ничего, но, по словам самого скептически настроенного застройщика, менять надо было не здание, а кадры. Идти работать в районную больницу на мизерные зарплаты никто из толковых городских докторов не хотел. Благо еще оставалась «старая гвардия», на которой пока все и держалось.

– Ни фига себе сельская больничка! Может, мне тут полечиться?

– Подожди здесь. Я скоро. – Дина направилась в здание, оставив заинтригованную Карину возле такси.

– Не. Реально странное местечко.

* * *

Бледная заплаканная Тамара лежала на кровати возле окна, заторможенно глядя в пустоту перед собой. Ей было все безразлично: она сама, плохая кардиограмма, то, что она чудом избежала смерти, благо «скорая», вызванная Клавдией Матвеевной, приехала вовремя. Тамару волновало лишь одно – Люся. За те дни, что она пробыла в больнице, дочка так и не пришла навестить ее.

Ни разу!

И даже не позвонила.

От этого хотелось умереть.

На соседней кровати сидели две соседки. Вид у них был куда более жизнерадостный, нежели у Тамары. Они играли в «дурака», перебрасываясь картами и будничными фразами, то и дело обеспокоенно поглядывая на Тому.

Поселок был не таким уж большим – почти все друг друга знали. Так, с полной розовощекой Валентиной Тамара была соседкой по улице, а высокая, излишне деятельная, с взлохмаченными короткими черными волосами Зинаида и вовсе работала вместе с ней на заводе в бухгалтерии.

– Как дочка-то поживает? – поинтересовалась Зинка у Валентины.