И она мстила. За себя, за Динку, за Сашу… За их разрушенную семью. Мстила с упоением и знанием дела, каждый раз выкидывая все круче номера.

И это все снова и снова сходило ей с рук. О, если бы Тамара только знала, как ее слепая любовь к младшей дочери задевает, обижает Люсю. Хоть бы раз мать попробовала жестко поставить Люсю на место, доказав тем самым, что ей по-настоящему не плевать на младшую дочь. Но куда там!

Вместо того чтобы поставить зарвавшегося подростка на место, отчаявшаяся Тамара пыталась всячески задобрить Люсю. Задаривала подарками, не критиковала, позволяла делать все, что душе угодно. И это незамедлительно сыграло с девочкой злую шутку. Из милого, открытого ребенка к двадцати годам Люся превратилась в избалованную, истеричную, инфантильную стерву, убежденную, что все ей должны и обязаны. Назло матери связалась с дурной компанией, рано закрутила роман с первым хулиганом в поселке – с тем самым Федором, сыном военкома. Этого от Люси никто не ожидал, включая мать.

Федора нельзя было назвать капризом в жизни Люси. Она испытывала к нему очень яркие чувства; как она считала – любовь. Но не ту, созидающую, греющую, а наоборот: эгоистичную, разрушающую все на своем пути, сжигающую дотла.

Это пугало Тамару, которая уже отчаялась привести Люсю в чувство. Она сулила дочке хорошие деньги, даже предлагала поехать учиться в Москву, но Людмиле был нужен только Федор. Правда, она сама ему была не нужна.

Чувства Люси вряд ли можно было назвать взаимными. Девчонка, конечно, привлекала Федю. Яркая, фигуристая, самоуверенная, никогда не лезла за словом в карман. Но самой «эрогенной» зоной Люси все же были деньги ее матери. Тамара до сих пор занимала хороший пост на заводе, входила в руководящий состав, имела неплохие накопления, в то время как отца Феди несколько лет назад уволили с должности военкома за взятку. Был скандал, после которого найти нормальную работу у папаши так и не получилось. Сам Федя работать не любил, поэтому и предпочитал сначала жить за счет родителей, а затем – за счет Люси, которая абсолютно наглым образом клянчила «бабки» у матери. И Тамара ей безропотно их давала, искренне веря, что ее «доченька» не способна потратить их на что-то плохое. Но, как говорится, сколько веревочке ни виться…

Это случилось накануне приезда Саши. Довольная Тамара бегло просматривала документы, которые надо было срочно передать на работу. Она хотела побыстрее все закончить, чтобы затем с головой уйти в подготовку к юбилею матери. Клавдия Матвеевна в этот раз превзошла саму себя – пригласила человек сто минимум – свадьбы и то проще проходят! Шутка мамы, что это репетиция ее поминок (Клавдии, видите ли, надо заранее знать, кто явится ее проводить в последний путь, а кто нет), не особо воодушевляла Тамару, скорее наоборот – расстраивала. Но перечить матери не хотелось, поэтому Тома со смирением принялась за организацию банкета. Она очень надеялась, что дети – Саша с Люсей – помогут ей в этом. Как раз сегодня надо было ехать за продуктами на рынок. Люся должна была помочь.

Прозвучал настойчивый звонок в дверь. Послышались торопливые шаги Люси. Тамара встрепенулась, убрала бумаги.

– Люсь, а Люсь! – позвала она дочь, собираясь напомнить про рынок.

Тамара вышла в коридор и остолбенела от одного вида ярко накрашенной дочки. Люся щеголяла в ярком коротком топе и мини-шортах, больше, пожалуй, похожими на трусы. Ругаться Тамаре не хотелось, как и выпускать дочь в таком виде на улицу.

– Ты куда в таком виде?! – мягко поинтересовалась она.

– Мам, ты что, слепая? Не видишь: я ухожу, – не переставая жевать жвачку, хамовато отозвалась девушка, направляясь к трезвонящей двери.

– Нет. Я не слепая. Я вижу, что ты уходишь. Но мы собирались на рынок, купить к бабушкиному юбилею все, что нужно.

– Мам, это ты собиралась, – раздраженно парировала девушка. – А я никуда не собиралась. И вообще, я уже сыта твоими планами на мою жизнь… Поняла? И вообще извини, меня ждет мой мужчина! – с гордостью добавила Люся, направляясь к двери.

Тамара напряженно рассмеялась. Одно дело с мальчиками встречаться, а тут «мужчина».

– О-хо-хо! Интересно, какой это ее ждет мужчина? – скептически посмеялась мать, выходя вслед за Люсей в коридор.

Девушка уже открыла дверь. На пороге стоял довольно улыбающийся Федор: в футболке, удлиненных шортах и сланцах, надетых поверх носков. Мачо сельского разлива. Тамара остолбенела. Ей, конечно, говорили, что Люся связалась с этим первым отморозком на селе, но она категорически отказывалась в это верить, закрывала глаза.

Ее дочь не могла так опуститься!

Однако демонстративно-смачный поцелуй самодовольной Люси с Федором, которому откровенно нравилось действовать на нервы гордячке Тамаре, говорил об обратном.

– Здрасти! – процедил потенциальный «зятек», не выплевывая жвачку, сознательно называя неверное отчество – Тамара Александровна.

– Васильевна, – мрачно отрезала Тамара, переведя недовольный взгляд на счастливую дочку, которая влюбленными глазами смотрела на Федора. Тот, в свою очередь, лицезрел в зеркале, висящем на стене, себя любимого, поправляя прическу.

– Вот он! Мой мужчина! – окончательно расставила все точки над «и» счастливая Люся. Она была очень довольна тем негативным впечатлением, которое Федор произвел на ее мать.

– Ты что, с ума сошла? – не выдержала Тамара, впервые сорвавшись на дочь, которая на ее глазах рушила себе жизнь, связавшись с этим подонком. Тамара прекрасно помнила историю нападения на Дину и не желала, чтобы ее младшая дочь связывалась с этим отморозком. – С ним встречаться! Он тебе не пара!

– Мам! – в голосе Люси звучало неприкрытое предупреждение.

Федор расплылся в щербатой улыбке. Ему, как и Люсе, нравилось злить Тамару.

– Да он же даже не работает! – продолжала увещевать мать. – У отца на шее висит до сих пор! И не спорь со мной!..

В груди предупреждающе закололо, но Тамаре было не до этого.

– Ай, пошли! – пренебрежительно отмахнулась от матери Люся, подталкивая Федора к выходу. – Что с ней говорить?

– Люся, ты не можешь так уйти! С ним! Слышишь? – попыталась остановить дочку Тамара, но та лишь жестко выдернула свою руку. У Люси были прекрасные планы на эти выходные: озеро, кемпинг с компанией. Нотации зануды матери в эти планы не входили.

– Мама! Не трогай меня. Все! Я ухожу! Мы в Федей будем жить вместе!

Эта новость окончательно подкосила шокированную Тамару.

– Ты не можешь вот так взять и оставить меня! – уже в открытую заблажила женщина. Сбывался ее самый страшный кошмар – больше всего в этой жизни Тамара боялась одиночества. До этого момента она была убеждена, что Люся всегда будет жить с ней, и вот…

– Люськ, пошли давай, – вмешался Федя, которому уже начинали надоедать эти бабские разборки.

– Мам, все! Пока! Мам!

– Люся, скажи, что ты это не серьезно! Да я же на тебя жизнь положила! – в полном отчаянии кричала вслед уходящей дочери Тамара.