Ведь я-то босая! В одних сандалиях. И ничего мы не взяли с собой для меня – вот он апофеоз нашего путешествия! – ни башмаков, ни кроссовок. Так босиком я вышагивала по снегам Фудзиямы, в одно и то же время испытывая ужас и острейшее наслаждение, всей поверхностью стопы ощущая глубинные огненные недра этой мистической, таинственной до невозможности, далекой, как никогда, недосягаемой горы, таящей корень мира.

Перелезая через поваленные бураном, вывороченные с корнями лиственницы и сосны, пробираясь по бурелому и наледям пористых валунов, мы карабкались вверх. А этот шлак – он юзится, ноги на нем скользят, со всех сторон глядят на тебя молчаливые черные камни – явно с богатым прошлым, снег черный от вулканического пепла, в общем, – вулкан, древний такой вулканище, вынырнувший из океана. Кстати, я нашла по дороге древнюю морскую раковину!!!

Чем выше мы поднимались, тем круче забирал ветер, мела метель, метель превратилась в пургу. Кажется, сквозь нас с Лёней уже стремительно проносились облака. Начало темнеть, видимость – ноль, мы шагали почти вслепую… Там можно запросто было оступиться и полететь. А нам так хотелось подняться на Фудзияму…

Но тут мы услышали:

– ВСЕ В АВТОБУС!!!

И поняли, что пройди мы еще метров десять – обратно дороги бы уже не нашли.

Совсем стемнело, когда мы промокшие, замерзшие, возвращались в нашем чудесном теплом автобусе в родной Токио. Муж с женой из Штутгарта нам с Лёней чай налили из термоса. Дали печенья. Глава семейства уютно спрашивал:

– У вас тут бизнес или каникулы?

– И то и другое, – уклончиво ответил Лёня. – Посерединке.

Пятки у меня горели, пальцы ломило, как в детстве, когда я слишком долго в мороз каталась на коньках.

– На Фудзи побывали, – радовался Лёня. – На автобусе туда, на автобусе обратно, потусовались в облаках, съехали вниз.

– Еще одна вершина нам не покорилась! – с гордостью говорил он. – Покоряем базовые станции. Следующая гора, которая нам не покорится, будет Килиманджаро!

– Где мой гематоген??? – кричал он, обеспокоенный.

– Пиши! – говорит. – «Из Москвы мы взяли с собой гематоген, чтобы при восхождении на Фудзи не потерять калории. Вот что значит опыт».

Потом мы заснули мертвецким сном, и я вам не буду рассказывать, что нам приснилось. Скажу одно – это был день великого ликования, когда мы в последний раз услышали голос нашего дорогого Мацуо Басё.

Он сказал:

В последний день Лёня спохватился, что не выполнил поручения старшего брата Валеры, который велел передать своему знакомому, главному аналитику Первого аналитического отдела Министерства иностранных дел Японии, профессору Токийского университета, специалисту по всем вопросам искусства, науки, магистру богословия и международных отношений Сато Масару-сану увесистую книгу «Политическая антропология», которую Валера сам написал.

А на обложку этой книги поместил рисунок Лёни, там два фехтовальщика сражаются друг с другом, но рапиры они держат не в руке, а в зубах.

Лёня кинулся к телефону, набрал номер, трубку взял достопоченный Масару-сан. Лёня разволновался, начал ему сбивчиво объяснять по-английски, что он брат Валеры Тишкова, есть еще средний, Женя, он по профессии реаниматолог, очень полезное знакомство, мол, если что, всегда можно обратиться. А Лёня из них самый младший, третий по счету, он тут в Японии проездом, завтра домой, и вот нельзя ли как-нибудь пересечься – вручить Масару-сану передачу из Москвы?

– Так вы – брат Валерия Александровича Тишкова?! – по-русски произнес голос в трубке. – Как он? Как Лариса? И как поживает их кот? Короче, – сказал он, – я приглашаю вас на обед. Ресторан отеля «Отани» на сороковом этаже вас устроит?

– Отель «Отани»? – переспросил Лёня, специально, чтобы услышала Ин Ми.

Даже прекрасная кореянка Ин-Ми сделала «круглые» глаза, когда он произнес: «Отани». Похоже, это был крутой отель и самый дорогой ресторан в Токио!

– Какую кухню вы предпочитаете? – продолжал задавать свои фантастические вопросы Масару-сан. – Японскую или европейскую?

Тут Лёня рассмеялся.

– Что вы смеетесь? – спросил Масару-сан, слегка насторожившись.

Ну, разве объяснишь, вот так, не видя собеседника, по телефону, незнакомому японцу, да еще такому высокопоставленному, что ты смеешься – от радости, от смущения, от удивления, что Масару Сато спросил про кота, от абсолютной нереальности всего, что приключилось за эти две недели… А кухня, ну, что – кухня? Было бы что-нибудь горяченькое!

Лёня сразу стал очень серьезный, вытянулся во фрунт и сказал:

– Извините. Нам нравится любая кулинария на нашей планете.

Масару-сан попросил записать, куда приходить. И передал также приглашение нашей хозяйке Ин Ми, с которой выразил желание познакомиться.

Ин Ми, мы заметили, тоже не прочь была с ним познакомиться, потому что все дипломаты очень любят знакомиться друг с другом.

Мы давай собираться. Лёня в тех же кроссовках и теплой белой рубахе, я – опять в этих самых сандалиях, не подкачавших на Фудзи. Правда, накинула на плечи шаль, которую мне подарила в Киото Яско Танака, там переходят плавно один в другой все оттенки цветенья весенних сакур.

Но самая роскошная из нас, конечно, Ин Ми. Когда она из Америки приехала работать в Японию, долго не могла привыкнуть совершать покупки в обычных японских магазинах – это был шок от японских цен. Она ничего не покупала, пока не сказала себе: «Спокойно, Ин Ми! Один доллар – это тысяча йен!» Хотя на самом деле, один доллар – сто йен. Саму себя обманула. И сразу стала уверенней держаться.

Зато ненадолго приехав по делам в Париж, Ин Ми хладнокровно покупала любые приглянувшиеся платья, духи и костюмы: после магазинов Токио заоблачные цены самых что ни на есть сказочных французских фирм ей показались вполне вменяемыми.

Шел дождь, теперь он надолго тут зарядил, мы подъехали к «Отани» на такси, нас встретили швейцары с начищенными золотыми галунами, начало было хорошее, но дальше все пошло кувырком, потому что мы заблудились и стали метаться по этажам и коридорам, с вытаращенными глазами носиться по красным ковровым дорожкам, чуть ли не по колено утопая в пушистом ворсе, внутренними тоннелями перебегать из башни в башню, везде фонтаны, казино, богатые европейцы сидят – нога на ногу – на диванах, пых-пых, курят трубки, японцы, воротилы финансовые.

Мы уже начали опаздывать, а опаздывать тут себе позволяют только абсолютно пропащие люди, у которых вообще никаких перспектив. Но вдруг двери нашего лифта открылись, и мы увидели Масару-сана, Лёня сразу его узнал, хотя они никогда не встречались. А тот узнал Лёню. Как они вмиг друг друга узнали? Почему? Он уж забеспокоился, пошел нас искать. А с ним были тоже две девушки, сотрудницы МИДа. Обе прекрасно говорили по-русски. Обеих звали Юкико.