— Так как? — Не дождавшись ответа, Леха стал разворачивать меня. Осторожно, как гусеничку шелкопряда. Не замечая попытки сохранить одеяло или скинуть наглого захватчика с кровати.

— Леш, я не знаю. Скорее всего, это было отравление.

— Ясно.

— И что тебе ясно?

— Что нужно продолжать работать над прежней затеей! Усиленно работать!

Он все же стянул одеяло и сейчас нависал надо мной как туча. Сексуальная туча! Из напряженных мышц, хищной улыбки и опасно блестящих глаз.

— Ты о чем?.. — я слишком залюбовалась, чтобы слышать, что он там говорит.

— О том, что двадцать четыре часа прошло. Даже больше. — Мужское колено вклинилось между моих ног и уверенно развело их в стороны. — Я так соскучился, что, если прямо сейчас не окажусь в тебе, яйца лопнут.

— То есть… — В недрах головы сформировался очередной вопрос. Даже казалось, что он важный. Но там, где еще недавно находилось колено, очутился член. А потом без предупреждения и ласки Леха толчком вошел в меня на всю длину.

— Ах-х-х-х…

Это было как сигануть с тарзанки над обрывом. Так остро и ярко, что аж дыхание перехватило!

Но к ноющим распирающим ощущениям мгновенно добавилось удовольствие, кайф. Самой не верилось, насколько была готова.

— Не знаю, что тебе снилось, но там очень рады меня видеть. — Лехина улыбка превратилась в напряженный оскал. — Расскажешь потом свой сон. В подробностях.

Он зажал мои руки над головой и начал двигаться. Размашисто, быстро, заполняя меня так, что попа скользила по простыне, а из груди рвались стоны.

Точно соскучился! Зверски.

От силы, с какой вдалбливался в меня, голова шла кругом и потолок плыл перед глазами. Молчать не получалось совсем. Не останавливало, что еще рано и соседи наверняка сладко спят. Не думала о кровати, которая жалобно скрипела, обещая развалиться.

И куда только делся заботливый мужчина, возившийся вчера со мной как с фарфоровой вазой? Такой ласковый и добрый… Был ли он? И как умудрялся уживаться в одном теле с этим диким животным?

Мысли рождались и забывались. Оставались без ответов.

Пальцы на ногах поджимались от удовольствия.

И казалось, что с очередным выдохом душа вылетит из тела.

***

Словно боялся, что я передумаю, вопросами потомства Леха занялся основательно. Он мало того, что привез ко мне свой чемодан и потребовал запасные ключи, так еще и полностью поменял весь мой распорядок.

Когда не был занят какими-то срочными делами, возил меня на работу и забирал с нее. С интервалами в сутки устраивал эротические марафоны. Кормил как на убой.

За две недели я забыла, где в моей квартире лежит сковорода и где стоит кастрюля. На столешнице в кухне прописалась новая кофемашина. А ужины превратились в нескончаемый гастрономический тур по ресторанам, кафе, барам и даже пиццериям.

Там, среди пестрой толпы студентов, в очередном вечернем платье, я чувствовала себя полной дурой, а разодетый в дорогой костюм Леха казался божеством. Прямиком с Олимпа. Только для меня.

Никто из нас не выбирал заранее места, не советовался со знакомыми и не бронировал столики. Мы, как два психа, катались по городу. Изображали друг для друга гидов. Я поправляла его английский, он смеялся над моими устаревшими фразами.

А когда чувствовали голод, забегали в первое попавшееся заведение и кормили друг друга. Иногда вилками, иногда руками, облизывая пальцы. И целуясь перед едой, во время и после. Будто поцелуи были приправой.

Совершенно безумные дни, стоившие мне двух килограммов. В плюс, а не в минус! Новой губной помады, которую Леха съел своими поцелуями. И непривычного ощущения за грудиной.

Я словно жила в состоянии постоянной аритмии. В изматывающем ожидании во время работы. В бьющем по нервам счастье, когда Леха забирал меня. В сладком предчувствии близости. И в райской усталости после первого быстрого секса перед несколькими часами сытых ласк.

Смешно, но я даже научилась спать в обнимку. С мужем за год не получилось привыкнуть. Он то руку клал на грудь, мешая дышать. То пыхтел как паровоз. То ворочался среди ночи, будя. Хоть разводись из-за того, что спать вместе невозможно.

А с Лехой все получилось само. Сочетались, как пазлы. И в ночи, когда Леха практически не выходил из меня. И в периоды воздержания.

Тогда просто обнимались. Вспоминали дурацкие ситуации из общего прошлого. Смеялись над собой. А иногда мучили друг друга языками, руками, обещаниями… так, что я бурно кончала от его пальцев внутри, а Леха повышал уровень моего английского. Матерного.

Самые сладкие ночи, самые интимные. За них я щедро платила через сутки. Без скромности, забыв про стыд. И тогда Леха матерился уже на русском. Долго, витиевато, выбивая из меня такие стоны и крики, что с соседского балкона доносился запах сигарет.

***

Мы словно наверстывали упущенное. День за месяц. Разлучались лишь на работу. И оба не заметили, как закончились две недели, а самолет улетел без одного пассажира.

Я спохватилась позже. Засыпая на широком плече, спросила, какое число, услышала ответ и не поверила.

— А Лондон? Как он без тебя? — подняла голову.

— Бабы, наверное, уже скучают. Кабаки не знают, куда девать столько русской водки, а местный медведь издох от скуки.

Леха поцеловал меня в нос, вернул голову на свое плечо и продолжил что-то листать в телефоне.

— Мишку жалко. Страдает ни за что. — Я покусала губы, но уголки все равно растянулись в стороны.

— Придется тебя к нему отправить. Отогревать женской лаской.

— Думаешь, моя поможет?

— Ну, мне же помогла. — Телефон бесшумно приземлился на стул возле кровати, а свободная мужская рука опустилась на мою грудь.

— И ты не приревнуешь к медведю?

Пальцы скользнули ниже, под одеяло, и внизу живота привычно заныло. Мгновенная реакция. Как рефлекс у собачки Павлова, только сильнее. До боли, от которой спастись можно было лишь одним способом.

— Я тебя к каждому столбу буду ревновать. Что в Лондоне, что в Питере. Пока не забеременеешь. А после ревновать стану еще сильнее. Потому что вас, моих, будет двое.

— И как я выживу?

Радуясь тому, что сегодня «тот самый день», я скользнула ладонью под резинку Лехиных трусов и крепко сжала свою добычу. Уже готовую.

— Вот через пару дней с Басманским последние вопросы решу, и поедем проверять.

— То есть ты даже уговаривать на Лондон меня не будешь?

— Как это не буду? — Мужские пальцы остановились в сантиметре от цели. Леха внимательно посмотрел мне в глаза. Хмыкнул и в пару движений стянул с себя трусы. — Вот сейчас начну, и если соседи не услышат твое «да», то еще повторим. Ну, или два раза… Или три.