Как ни странно, но уснула она сразу, едва коснувшись головой подушки. И, как ей казалось, причиной этого была вовсе не ее крайняя усталость.

Утро разбудило ее необычайно яркими красками восхода. Поспать ей удалось каких-то пару часов, но тем не менее она чувствовала себя бодрой и свежей, чего не бывало с ней весь прошедший год.

Ясно осознаваемое чувство счастья пело в груди, и Кристи решила, что это из-за приснившегося ей сна. Но тут память воскресила ее ночные приключения — и она испуганно села на кровати, не понимая, где сон, а где явь. Криво усмехнувшись, громко сказала вслух, надеясь обрести уверенность в своем категорично звучащем голосе:

— Все, что связано с Арманом, — ложь! Он по-другому не может!

К ее удивлению, в голосе не было решительности и напора. Наоборот, в нем присутствовали лишь недоумение и вопрос. Ни боли, ни обиды… Она его простила? Как это неразумно…

Несмотря на опасливые мысли, ее руки уже привычно собирались на работу. На полном автомате она наскоро приняла душ, чтобы освежиться перед долгим трудовым днем, оделась и, выйдя в кухню, где уже завтракали кузина с дочерью, с излишним энтузиазмом произнесла:

— Доброе утро! Как дела?

Мэри одним глазом посмотрела на возбужденную Кристи. Но, взглянув на дочь, решила оставить вопросы на потом. Едва Кейт уехала на пришедшем за ней школьном автобусе, как Мэри принялась за допрос кузины со всей свойственной ей дотошностью.

— Что случилось этой ночью? Ты сверкаешь как рождественская елка.

Кристи при всем желании не смогла бы скрыть свое возбуждение. Наскоро пересказав случившееся, она добавила:

— Я до сих пор не могу понять, действительно ли мы с Арманом женаты или это мне просто показалось? Я была в таком состоянии, что мне могло почудиться все, что угодно.

Мэри только хмыкнула.

— Странно, я и не знала, что такое возможно. Но зато теперь я вижу, что ты слишком любишь этого типа, чтобы от него отказаться. Ну что ж, попробуй, вдруг тебе повезет. — Эта фраза прозвучала у нее с таким сомнением, будто она больше верила в жизнь на Марсе, чем в наличке нормальных человеческих чувств у мужчин. — А во всем остальном давай разберемся прямо сейчас.

И, не обращая внимания на заполошное требование Кристины немедленно ехать на работу, погнала в больницу. По дороге она позвонила в отдел кадров и предупредила, что по семейным обстоятельствам ее с Кристи не будет пару часов. Кристи не знала, что ответили кузине, но та с непроницаемым выражением лица отключила телефон и подбодрила ее:

— Полный порядок!

До больницы они добрались через полчаса, попав в одну из нескончаемых городских пробок. Чопорная регистраторша в приемной, едва услышав, к кому торопятся посетительницы, расплылась в приветливой улыбке.

— Конечно, конечно, миссис Гамилтон! Ваш муж вас ждет! Он только что предупреждал меня, чтобы вас пропустили к нему незамедлительно, как придете! Так и сказал — незамедлительно!

Мэри со слишком милой улыбкой потянула за собой оторопевшую Кристи.

— Что ты так уставилась на регистраторшу? Ты еще долго будешь служить рождественской сказочкой для персонала этой больницы! И не только для него. Если эту забавную историю разузнают папарацци, то она станет известна не только в Штатах, но и в целом мире!

Кристи не хотела служить источником сплетен для целого мира, поэтому быстрым шагом отправилась к уже знакомой палате. Мэри, чуть поеживаясь от больничного запаха, последовала за ней.

В элитном крыле госпиталя было тихо и благопристойно. Палата Армана оказалась открытой. Чуть замедлив шаг, Кристи тем не менее решительно пересекла порог и замерла в удивлении. Армана не было, и молодая афроамериканка протирала голую койку дурно пахнувшим антисептиком, чуть слышно напевая что-то под нос.

Кристи внезапно испугалась.

— А где пациент, что здесь лежал?

Санитарка расслышала не сразу, пришлось повторить вопрос громче. Вытащив из ушей наушники, она лишь небрежно передернула плечами.

— Понятия не имею, где он. Знаю только, что увезли, но куда — черт его знает. — И, снова засунув в уши наушники, продолжила свое занятие.

Мэри толкнула в бок замершую от ужаса Кристи.

— Очнись! Это же реанимационная палата. Значит, он чувствует себя гораздо лучше и его перевели в обычную. Пошли спросим у постовой медсестры.

Сестра с довольной улыбкой подтвердила выводы Мэри и указала новую палату Гамилтона.

Настроение спорить и отстаивать свою правоту у Кристи безвозвратно пропало. Она вдруг поняла, что человеческая жизнь отчаянно хрупка и не стоит тратить ее на пустые пререкания. Поэтому, войдя в большую палату и увидев Армана у окна вполне живым, хотя и не очень здоровым — его бок пересекала белая полоса бинта, — она только судорожно вздохнула и не сказала ни слова. Но зато Мэри оторвалась по полной программе. Она спрашивала все, о чем не принято говорить вслух. Но Арман был настроен на редкость благодушно и, слегка посмеиваясь, отвечал на все вопросы не таясь. В конце концов угомонившаяся Мэри разрешила:

— Ладно, Кристи, можешь остаться еще на часок, а я побежала. Машину я заберу, так что тебе придется вызвать такси. Ну, желаю счастья!

Без нее в палате как-то сразу стало слишком тихо. Арман подошел к Кристи и взял ее за руки.

— Здорово сердишься? Поверь, мне пришлось так поступить. Испугался, что, если буду действовать обычными методами, ты просто откажешься.

Она посмотрела на свои руки, как на чужие.

— Да нет. Просто здорово непривычно. Регистраторша внизу назвала меня «миссис Гамилтон». Странно было слышать.

Арман мягко привлек ее к себе.

— Привыкай. Теперь тебя будут звать так до самом смерти. Развода для нас не предусмотрено.

Кристи не хотелось спорить, но она все-таки сказала:

— Ты уверен? — и скорчила насмешливо неверящую гримаску.

Она ожидала полушутливых уверений в его вечной верности, но Арман прижал ее к себе сильнее и, уткнувшись в ее волосы, хрипловато выговорил:

— Прости. Я знаю, тебе теперь будет трудно мне верить, но я никогда тебя больше не подведу. Без тебя я — ничто. В этот жуткий год я многое понял. Понял, что был избалованным мальчишкой. Понял, что счастье нужно беречь. Жизнь и без того такая ненадежная штука, что ни к чему добавлять в нее неприятностей своими руками.

Эти мысли так совпадали с теми, что вертелись в голове у Кристи, что она прерывисто вздохнула и подняла голову, безмолвно приглашая его к поцелую. Он не замедлил воспользоваться предложением и прильнул к ее тубам. Но не успел поцелуй разгореться, как требовательно зазвонил сотовый. Чертыхнувшись, Арман оторвался от Кристи и холодно ответил:

— Слушаю тебя, отец!

Гамилтон-старший ворчливо спросил: