бабулей. На часах было всего 17:30, но уже стемнело. Свет горел на кухне и в комнате Жюля. Завтра нужно будет купить всем подарки – до Рождества осталось два дня.

Не хочу идти в дом одна и сонным голосом предлагаю Жо и Патрику выпить по стаканчику. Они, увы, не могут, потому что у Жо через час начинается дежурство.

– Мне надо тебе что-то сказать, Жюстин…

Вид у Жо ужасно серьезный. У Патрика тоже. Они всегда выступают хором.

– В чем дело?

– Элен Эль прошлой ночью была доставлена в отделение неотложной помощи.

Глава 53

30 марта 1947 года, в час ночи, Эдна родила девочку. Ребенок шел спинкой, поэтому роды продлились семьдесят два часа. Симон/Люсьен все время держал ее за руку, она кусалась, ругалась, орала, рыдала, умоляла убить ее, а услышав первый крик младенца, лишилась чувств. Силы закончились.

Открыв глаза, она увидела Симона/Люсьена с дочкой на руках у своей кровати. Он смотрел на лицо крошки и как будто искал след, отпечаток, что-то знакомое. Люсьен не улыбался дочери, он вопрошал взглядом.

– Как ты хочешь ее назвать, Симон? – спросила Эдна.

Он ответил мгновенно, не раздумывая:

– Роза.

– Почему?

– Это мой любимый запах. Я помню. Самый любимый.

Девять месяцев спустя они переехали в Аберврак[59], на улицу Дорога Ангелов. Море там бешеное и по много раз в день сметает все со своего пути, солнце и дождь то и дело сменяют друг друга, в умах происходит смятение, и люди бегут прятаться в укрытие.

Именно этого Эдна и хотела. Укрытия. Чтобы никаких знакомых лиц. Или человека, который, как и она, получил письмо с карандашным портретом Люсьена Перрена.

Симон/Люсьен получил работу на консервном заводе, Эдна стала школьной медсестрой, сознательно отдалившись от всех медицинских учреждений. Из-за портрета.

К дочери Эдна питает то же безумное чувство, что и к мужу, понимая, что украла ребенка у другой женщины. Если приходится вставать ночью, чтобы укачать девочку, она обвиняет себя, думает, что малышка зовет свою настоящую мать. Иногда Роза продолжает плакать даже на руках у Эдны, нежные слова и ласки не действуют, и женщине хочется выбросить ее в окно, бросить под поезд или запечатать в конверт и надписать адрес: Милли, Церковная площадь, Кафе папаши Луи.

Раньше Эдне жилось лучше. Она любила двух человек: Симона и призрак Люсьена, а после рождения Розы ей все время кажется, что Элен приближается к ним семимильными шагами.

Она хотела бы уехать еще дальше. Может быть, за границу. Пока они во Франции, им грозит опасность. Ей в голову все чаще приходит мысль об Америке. Там все возможно. Там живут нелегалы, чужаки, узурпаторы – такие, как она. Возможно, мужчина, которого она любит, излечится, выучив новый язык. Сейчас он постепенно, но неуклонно погружается в безмолвную депрессию. Часами ищет прошлое в пустой голове. Читает и перечитывает романы, которые, как ему кажется, когда-то уже читал. До ранения. Читает и вопрошает стены: где и когда? – а в ответ тишина, даже эхо покинуло его. Он идет спать, неся «дырявую» голову, как тяжелую ношу. Развеселить его, заставить смеяться способна только Роза. Он смеется по-настоящему, громко, от всей души, где еще хранится крохотный запас радости.

Иногда Эдна спрашивает себя, может ли влюбленный мужчина в точности воспроизвести свою единственную с другой женщиной. Ей кажется, что подрастающая Роза время от времени становится похожа на Элен. Это безумие внедрилось в ее кровь, как новый резус-фактор. Со дня рождения дочери она сторицей платит за свою ложь. Ее душа не знает покоя. В ночных кошмарах она видит Элен за стойкой, вспоминает ее рассеянный взгляд. Проснувшись, Эдна не знает. Не хочет знать. Не хочет помнить. Она открывает окна, и ветер с моря уносит тяжкие мысли, цепляющиеся за шторы в спальне, где они с Симоном больше не занимаются любовью.

Глава 54

Элен в коме. Ее рот и нос скрыты за сложным переплетением трубок, подсоединенных к аппарату искусственного дыхания. В вены на левой руке и ладони воткнуты иглы капельниц, закачивающих в кровь препараты. В это мгновение я жалею, что не выучилась на врача и не могу спасти ей жизнь.

Роза гладит ее по руке. Рядом стоит незнакомая мне женщина, она без халата, значит, не работает в «Гортензиях». Роман сидит у противоположной стены, и взгляд у него потерянный. Когда я постучала в дверь, именно он ответил: «Войдите…»

Роза произносит мое имя: «Жюстин…»

Незнакомка улыбается. Роман подходит и целует меня. Впервые. У него холодные щеки. Можно подумать, с улицы пришел он, а не я.

– Я рада, что вы здесь! А мне сказали, вы в отпуске…

Роман вмешивается, и я не успеваю ответить.

– Жюстин, это моя жена Клотильда. Это Жюстин, Кло, та самая молодая женщина, о которой я часто тебе рассказываю. Она заботится об Элен в доме престарелых.

Клотильда опять улыбается. Я вежливо здороваюсь, хотя хочу заорать: «Как можно жить с таким безобразным именем?!» Она – само совершенство, как я и думала. Вроде рекламного постера Грейс Келли.

Я подхожу к Элен и не узнаю ее. Не будь в палате Розы и Романа, я бы решила, что ошиблась дверью. Ничего не поделаешь – Элен старая. Такая же, как все. Жизнь выпустила ее из своих объятий.

Я наклоняюсь, нюхаю ее волосы. На пляже впервые ночь. Никого нет. Ни женщины, ни ребенка, ни мужчины, ни полотенца. Совсем не холодно, а воздух и вовсе теплый. Море спокойное. Элен не ждет Люсьена с малышкой, глядя на горизонт или читая любовный роман. Она уснула. На небе висит полная луна.

Я оборачиваюсь и обнаруживаю, что Роман, Роза и Клотильда ушли. Как и все обитатели пляжа Элен. Мы обе выпали из времен года.

Я впервые в жизни чувствую себя совершенно одинокой в мире. Мне бы хотелось умереть вместо нее. Уйти, чтобы первой увидеть Люсьена.

Достаю из кармана синюю тетрадь. Можно прочесть Элен последние главы. Или начать с первых.

– Сколько тебе лет, папочка?

Роза задает вопрос, пытаясь открутить ему нос, и весело смеется. Она легкая, как перышко. Люсьен крепко обнимает дочь. Дождь только что закончился, и дорога к дому превратилась в огромную лужу.

– Не знаю, милая.

Она кладет головку ему на плечо и дышит в шею. Он поднимает голову, чтобы проследить за полетом птиц. Чайки ждут возвращения рыбаков.

Ветер раздувает волосы Люсьена и Розы. Люсьена с дырявой головой.