Иностранным юридическим лицам, например, CS First Boston, Brunwick-Warburg,и неким автономным структурам – Leuсadia Group – удалось купить какую-то долюакций в хороших компаниях. Но это не означало, что они обладали теми жеправами, что акционеры в США или Западной Европе. В своем большинстве директорароссийских предприятий считали, что сторонние акционеры в компанию ничего невкладывают и просто лезут в чужие дела. И программу приватизации Чубайса онирассматривали как враждебный захват власти. Некоторые компании даже не хотелипоказывать свой устав, не говоря о списке акционеров. Клаудиа Моргенштерн,старший специалист по инвестициям в Международной финансовой корпорацииВсемирного банка, консультировала правительство России по вопросамприватизации, и вот что она сказала: «Как и во всем остальном в России, важноне то, что говорит закон, а кто и как его исполняет».

Многие лучшие российские компании были выкуплены ихдиректорами эпохи Советского Союза. Обычно это были люди, которые раньшевтихомолку откачивали деньги из собственной компании и теперь на эти средствалибо скупали ваучеры для участия в торгах на первичном аукционе, либо пыталисьвыкупить акции у собственных подчиненных на вторичном рынке. Поскольку рабочиечасто получали мизерные зарплаты с месячными опозданиями, они с удовольствиемпродавали свои акции за наличные, и акции эти скапливались у своей жеадминистрации.

Наиболее ярким примером таких тихих захватов стал «Газ­пром».Ему принадлежала треть газовых ресурсов всего земного шара, он был единственнымпоставщиком газа по бывшему Советскому Союзу и основным поставщиком газа вЗападную Европу, богаче компании в России не было. Вполне возможно, что этобыла самая богатая частная компания в мире. Будь «Газпром» западной компанией,только его газовые ресурсы стоили бы на рынке от 300 до 700 миллиардовдолларов. А его продали на ваучерных аукционах за 250 миллионов долларов.

По сути, аукцион был подтасован. Во-первых, многие торгипроходили в отдаленных сибирских городах, где всем заправлял «Газпром».Во-вторых, иностранцам было запрещено покупать акции. В-третьих, управляющиеполучили право первого выбора при любой перепродаже акций «Газпрома» навторичном рынке, им также разрешили отказывать в регистрации акционерам, еслите им не нравились.

Осенью 1993 года руководство «Газпрома» обратилось в Первыйваучерный инвестиционный фонд Михаила Харшана с предложением продать 530 000ваучеров, чтобы воспользоваться ими на предстоящем аукционировании их компании(это количество равнялось одной восьмой всех ваучеров, которые в конечном итогеучаствовали в аукционе «Газпрома»). Харшан хвастался, как ему удалось вздутьцену ваучеров на фондовой бирже и вынудить руководство «Газпрома» заплатить какминимум вдвое больше, чем пришлось бы, скупай они ваучеры медленно ипостепенно. «Они чиновники, к тому же провинциалы, – говорил Харшан сухмылкой. – Соображают туго».

Но в конечном счете руководители «Газпрома» остались ввыигрыше. Поскольку приватизация «Газпрома» проводилась с учетом интересовруководства и сотрудников этой компании, акции продавались по баснословно низкойцене. К примеру, в республике Мари Эл из цены акций следовало, что вся компаниястоит всего-навсего 80 миллионов долларов, а в северном промышленном городеПермь – 79 миллионов долларов. Если исходить из средней продажной цены акций«Газпрома», получалось, что цена этой компании – 250 миллионов долларов.Предложив в обмен на акции гигантское количество ваучеров, приобретенных уброкеров вроде Харшана, руководство «Газпрома» собрало у себя 15 процентовакций компании, оно же получило право распоряжаться при голосовании 35процентами акций, которые оставило за собой государство.

Подобные манипуляции с рынком плюс беззаботная продажаприватизационных ваучеров населению привели к тому, что промышленное богатствоРоссии ушло с молотка за исклю­чительно низкую цену. Ниже приводится таблица, вкоторой перечислены крупнейшие компании, подвергшиеся ваучерной привати­зации.

Ваучерная стоимость российских компаний по сравнению срыночной стоимостью (в миллионах долларов)

Шесть промышленных гигантов, бриллиантов в короне российскойпромышленности, были распроданы на ваучерных аукционах в двадцать раз дешевлеих рыночной стоимости.

Несмотря на все ухищрения и маневры, к которым прибегалидиректора российских предприятий на ваучерных аукционах, следует отметить воткакое любопытное обстоятельство: для того чтобы контролировать российскуюкомпанию, совершенно не обязательно владеть крупным пакетом акций. «Российскиеусловия таковы, что разницы между контролем и владением нет. Если тыконтролируешь деятельность предприятия, ты контролируешь его денежныепотоки», – заметил Михаил Харшан.

Березовский прекрасно это понимал. Контроль за денежнымипотоками «АвтоВАЗа» интересовал его куда больше, чем скупка акций другихкомпаний на ваучерных аукционах. Он знал, что приватизация – это не простопокупка акций на рынке. Вскоре он довел до совершенства искусство «виртуальнойприватизации» – как взять под свой контроль компании, где акций у него совсемне много.

Конечно же, Березовский не мог пройти мимо такой возможности,как ваучерная приватизация, хоть как-то ею не воспользоваться. Характерно, чтовыбранные им ходы оказались не шаблонными. Березовский понял, что ваучернаяпрограмма закладывает основу рынка ценных бумаг в России, и одним из первыхдовольно быстро сообразил, как делать деньги на этом рынке. План его свелся кследующему: запустить инвестиционный фонд и собирать средства рядовыхинвесторов.

Первые российские фондовые биржи были весьма примитивными.Они не торговали акциями российских предприятий; как правило, они располагалилишь одной ликвидной ценной бумагой: приватизационный ваучер. В начале 1994года я вместе с Сергеем Андреевым, агентом российской брокерской фирмы «Грант»,оказался на Российской товарно-сырьевой бирже. Задача Андреева заключалась втом, чтобы приобрести 10 000 ваучеров для CS First Boston. Биржа работала попринципу «товар утром, ваучеры вечером» и напоминала оживленный вокзал. В углудаже торговали мороженым. С сумками и чемоданами сновали группки плохо одетыхлюдей. Это были коммерсанты, приехавшие издалека с чемоданами, набитымиваучерами; они ждали возможности заключить выгодную сделку, подсчитать деньги иуехать с чемоданами наличности.

Андреев тогда отметил для себя, каковы цены на операции сваучерами, вывешенные на табло. Он сказал, что будет отталкиваться от этих цен,но ваучеры у кого-нибудь из продавцов купит неофициально – чтобы не платитьбирже комиссионные. Цена ваучера в тот момент колебалась где-то на уровне 20000 рублей. «Многовато, – сказал Андреев. – Народ тут в основном изпровинции, продать свои ваучеры им надо позарез. Вчера они держались, наверное,продержатся и сегодня, но до конца недели им придется сдаться».

На бирже нас сопровождал коренастый мужчина, АлександрФоменко, в прошлом сотрудник КГБ, а ныне охранник фирмы «Грант». Пока мывыжидали, Фоменко рассказал об одной истории, случившейся в 1993 году:несколько директоров из сибирской торговой компании приехали на биржу счемоданом ваучеров, которые и продали за 150 000 долларов наличными. Едва онипокинули территорию биржи, их ограбили.