Она вспыхнула от своей оговорки и мысленно отругала себя, готовясь к Ромкиному недоумению, но он вдруг только улыбнулся и весело пожал ее пальцы.

— Надеюсь, последним у тебя не матан? — с легкой подковыркой поинтересовался он. — Иначе потом придется наверстывать двойным репетиторством.

Катя тоже улыбнулась и пожалела, что последним завтра английский. И что Ромка наверняка об этом знает.

— Матан был сегодня, — искушающе промурлыкала она, вдохновленная его намеком. Кажется… Ромка завлекал ее к себе. И кажется, она была совсем не против к нему отправиться. — Какая-то убийственно сложная тема. Ничего не поняла. И в комиксах ее нет.

Сказала — и посмотрела вызывающе. Ну же, только не отступи сейчас! Не замни тему! Не сделай вид, что не понял намека! Прямее Катя все равно не скажет.

— Берешь меня на слабо, Сорокина? — дурашливо поднял брови Ромка, и она возликовала. — Думаешь, не сумею ее разгрызть?

Кате не хватило сил на ответную шпильку. Грудь залило теплом, а сердце научилось делать тройное сальто.

— Думаю, нет такой задачи, которая тебе не по зубам, Давыдов, — искренне сказала она. Ромка глянул на нее еще испытующе, потом неожиданно свернул пакет с оставшимися булочками.

— Ну раз ты сегодня решила завалить меня комплиментами, пошли, я угощу тебя кофе, — проговорил он и, встав с места, поднял следом и Катю. — А то так и просидишь тут всю перемену. А я теперь знаю, какой ты любишь.

Катя заулыбалась и еще крепче сжала его пальцы. 

Денег хватило только на этого злосчастного Айвазовского. Рома честно перерыл весь интернет в поисках достойного повода пригласить Катюху на свидание и при этом не выглядеть на фоне Карпоноса последним нищебродом, но тот подбрасывал либо совсем бесперспективные прогулки в местных парках с романтичными клумбами и фонтанами — в марте, ага, — либо какие-то сумасшедшие клубы со столь же сумасшедшими ценниками за вечер. Заказчик, конечно, обещал перевести Роме аванс за работу в самое ближайшее время, но этого самого времени у него и не было: Карпонос обходил его на пару корпусов после чересчур позднего Роминого старта. Но что поделаешь, если Давыдов, в подтверждение Сонькиного стеба, в сердечных делах действительно оказался тормозом и разобрался, что к чему, только когда стало уже почти поздно? Когда Карпонос вцепился в Катюху всеми своими щупальцами, а Рома еще и бантиком повязал их с обратной стороны, чтобы крепче держалось. И только после этого осознал, что Катя нужна ему самому. И не как боевая подруга, которая накормит блинчиками и устроит в университет, а как девушка, которую можно приглашать на свидания, с которой можно целоваться и которую хочется так, что закладывает уши.

Бред. Бред запасть на Катюху Сорокину, с которой они учились вместе два года, почти не зная о существовании друг друга, но Рома запал и теперь выкарабкивался, как мог, мечась между двумя полюсами в сомнениях, что ему делать. То ли отдать Катюху Карпоносу, как и было задумано, и выкинуть из головы те две недели, что изменили отношение к ней бесповоротно. То ли попытаться отвадить этого дегенерата, который решил, что может пользоваться Катюхиной влюбленностью. Эта влюбленность с недавних пор не давала Роме покоя, перекрывая дыхание без всякой жалости, и он, наверное, променял бы все шансы создать собственную игру на уверенность в том, что Катюха просто выдумала ту самую влюбленность, как и говорила Сонька, а вовсе не мучается из-за нее и Карпоносовой слепоты и не видит в ней всю свою жизнь. Потому что тогда Роме ловить просто нечего. Настоящее не купишь никаким Айвазовским и никаким матанализом, это Рома теперь прочувствовал на собственном опыте. А ведь было-то всего четыре встречи вне университетских стен. И Рома просто поплыл.

И казалось бы, что проще? Скажи Катюхе прямо о том, что она тебе нравится, как сам ей недавно советовал, — и узнай ответ, который разрешит сразу все сомнения. Нет так нет, к чему тогда разбивать лоб, пытаясь сокрушить неприступные стены, за которыми тебя не ждут? Рома всегда так поступал, оставляя в своей жизни как можно меньше неразрешенных проблем, которые на деле снимаются одним вопросом. А сейчас словно блок встал, заперший самое разумное решение и отправивший кружным путем. Извилистым, непроторенным, неверным, но единственно возможным. Рома должен был попытаться добиться Катюхиной взаимности. А с ней тараном в лоб никак нельзя идти.

Выходные были веселыми. Рома забавлялся над самим собой, то и дело выпадающим из реальности в пространство воспоминаний, где Катюха не целовалась с Карпоносом, а пекла для Давыдова блинчики, восторгалась его хоккейным мастерством и грела его бок собственным теплом, вызывая слишком жгучее желание нарушить все договоренности и присвоить ее себе. Рома чересчур ярко представлял себе, как это будет, ощущая ладонями жар ее кожи, теряясь в ее обрывистом дыхании, упиваясь ее жадным желанием. Он хотел, чтобы Катюха его хотела, все зная о ее страстности. И ненавидел обстоятельства за то, что те были на стороне Карпоноса.

Что ж, Роме не привыкать выжимать из минимума максимум. Катюха просила спор — она его получит. Лишь бы был хоть один шанс на победу.

Рома был уверен, что пару Катюха ни за что не прогуляет — с ее-то одержимостью знаниями, — и заговорила вчера о длинном свидании просто из уязвления Карпоносовым пренебрежением, а потому приготовился ждать. Но Катя набрала его сразу после звонка на большую перемену и пообещала, что он не пожалеет, если променяет скучный обед в столовой на ее компанию.

Ни секунды не сомневаясь в этом, Рома выразил готовность прямо сейчас отправиться на свидание с прекрасным. Катя назначила встречу в местном предбаннике и появилась там почти одновременно с Ромой, на ходу натягивая пуховик и завязывая шарф. Рома вжикнул замком куртки и поймал Катюхину улыбку.

— Пешком пойдем, ладно? — с нескрываемой радостью предложила она, и Рома позволил себе часть этой радости записать на свой счет. В конце концов, он же был рад ее видеть, почему Катюха должна чувствовать иное? От их дружбы она точно не отказывалась. — Погода сегодня отличная, подышим весной.

Рома не стал возражать: четыре остановки пешкодрапом с Катюхой куда лучше, чем те же четыре остановки в забитом автобусе. Кажется, свидание обещало быть добрым.

— Билеты не забыл? — с таким лукавством поинтересовалась Катюха, когда он подал ей руку, чтобы помочь спуститься с крыльца, что Рома не удержался от собственного подкола.

— Разве они не у тебя? Ты как будто заявляла, что ни за что не доверишь такое сокровище подобному мне разгильдяю. Или уже забыла?

Катя удивленно посмотрела на него и, очевидно, прочла на его лице ответ, потому что тут же толкнула его в бок и рассмеялась.

— Я никогда не называла тебя разгильдяем!

Рома усмехнулся: верно, не было такого.

— А как называла? — провокационно поинтересовался он. — Только честно, Сорокина, иначе я все-таки потеряю где-нибудь твой билет.

Катюха сделала вид, что глубоко задумалась. У Ромы по спине пробежал холодок. Напросится, выдаст она ему пару ласковых: Сорокина никогда за словом в карман не лезла. И на яркие эпитеты не скупилась.