Рома недоуменно пожал плечами.

— Софа-то? Вероятно, решит, что это очередной эксперимент. И мне снова достанется за то, что я тебе в нем потакаю.

На лицо Катюхи неожиданно набежала тень. Расстроилась из-за Сонькиного отношения к Карпоносу? Хотя та вроде не светит.

— Вы разве… общаетесь? — чуть натянуто уточнила Катюха. Рома мысленно обозвал себя нехорошим словом: об их сговоре с Бессоновой Кате знать не полагалось.

— Бывает иногда, — беспечно заявил он. — Все-таки бывшие одноклассники, порой хочется вспомнить хорошие времена.

Он осторожно покосился на Катюху, проверяя, удовлетворило ли ее его объяснение. Она молчала, а на лице у нее застыло странное упрямое выражение.

Загорелся зеленый свет, и они пересекли улицу, чтобы добраться до автобусной остановки.

— Вы же встречались с Сонькой? — наконец спросила Катюха, и Рома бесхитростно кивнул. Впрочем, скрывать ему было нечего.

— Встречались, — подтвердил он. — Не думал, правда, что Софа и меня посчитает.

Шутка не удалась. Во всяком случае, Катя и не думала улыбаться.

— И как? — задала она новый вопрос. Рома непонимающе вскинул брови.

— Что «как»?

Катя бросила на него быстрый взгляд, но тут же отвела глаза. Роме в голову не приходило ни одного удобоусвояемого объяснения ее допросу.

— Жалеешь, что расстались?

Рома передернул плечами.

— Почему я должен жалеть? Это два года назад было: мало ли глупостей по юности делается?

Катя снова помолчала. Это был какой-то странный разговор с замалчиванием с одной стороны и непониманием — с другой. И кажется, обоюдным.

— У тебя сейчас никого нет, — наконец сказала Катюха, как будто это было весомой причиной для страданий по Бессоновой. Рома хмыкнул: пора заканчивать этот глупый обмен несвязными репликами.

— Мне тебя хватает с головой, Сорокина! — заявил он. — Если я сейчас заведу себе еще одну девицу, двинусь от ваших причуд. А если она будет такой, как Бессонова, то это случится еще до того, как я проиграю ящик пива. Так что давай пока остановимся на нашем с тобой свидании. Признаться, Софа на нем совершенно лишняя!

Катюха несколько раз хлопнула ресницами, потом снова отвернулась.

— Я не знала, что вы встречались, — настолько глупую фразу сказала она, что Рома даже не стал отвечать. Ну, встречались, потом расстались, точка поставлена: чего переливать из пустого в порожнее? Сонька в любом случае никогда не интересовала его так же сильно, как Катюха. Не жгло огнем в груди от ее томных взглядов, не выскакивало наружу сердце от ее улыбок, не предавало дыхание от ее близости, не становилось тесно в джинсах от одного поцелуя в щеку. Не хотелось забрать все эти непонятные печали и вернуть на милое расстроенное лицо радость даже ценой собственных неприятностей.

Не пропадали слова, когда они были так нужны.

Катюха его доканает.

— Кать, это так важно? — без всякого вызова спросил Рома. Она передернула плечами, однако следом пожала ими уже почти равнодушно.

— Если тебе не важно, мне тем более! — заявила она. Рома хотел на этом и закончить разговор, но все же сказал:

— Мне — не важно.

Катюха посмотрела на него исподлобья, и глаза у нее были чуть покрасневшими. Со слезами, что ли, боролась? Они-то тут вообще при чем?

— Скажи еще, что тебе и это нравится, — шмыгнула носом она, и Рому прорвало.

— Да нравится, Катюха, ты вся мне нравишься, и хватит уже изводить себя подобными глупостями! — выдохнул он и привлек ее к себе. Скрестил руки у нее на спине и почувствовал, как она мелко часто задышала. Покачал растроганно головой, погладил ее по смешной шапке с большим помпоном. Досталось, что ли, Катюхе в последние дни: чего она так остро на все реагирует? И не скажет ведь опять, особенно если Карпонос виноват. Выбрала себе кавалера — не след признаваться в собственной ошибке. Даже Давыдову. — И извиняться не смей! — предупредил он, почувствовав, как она зашевелилась у него в объятиях и пробормотала что-то смутно напоминающее «прости». — Не хватало еще передо мной извиняться!

— А перед кем тогда извиняться, если не перед тобой? — пробормотала ему в шею Катюха, и Рома едва не подавился ответом.

— Ни перед кем! — хрипло отрезал он. — Чего ты, Катька, в самом деле? На что загоняешься? Если обидел кто, скажи, я разберусь…

Она снова вздохнула, превращая рискованное положение в опасное.

— А если я сама себя обидела. Ром? — многозначительно спросила она, но уж этим-то точно не могла его напугать. Автобус приехал и уехал, а они так и продолжали стоять, обнявшись.

— Не думал, что скажу это, Сорокина, но уж на тебя-то я найду управу, — пообещал Рома. — Спасу тебя от тебя, как ты когда-то спасла меня от меня самого. Для того рыцари и существуют. Ну и еще — матан златовласым принцессам объяснять. Чтобы их дракон в деканском костюме не сожрал.

Катюха прыснула. Звонко, откровенно, и Рома почувствовал, как расслабились наконец ее плечи и, кажется, ушло это долбанное ощущение загнанности. Права Бессонова: не справится Катя одна; во всяком случае, не сейчас. Но Рома не сдастся и не отступит. Что бы она еще ни придумала.

— Ох, Ромка, слышал бы тебя Строев! — наконец сквозь смех проговорила Катюха и смахнула с его плеч нападавший снег. Рома и не заметил, когда он начался. Он уже вообще ничего не замечал.

— Лишь бы ты услышала, — глупо и пафосно произнес он. Катя заглянула ему в глаза и опустила голову. Отошла на полшага.

— Я услышала, Ром, — доверительно прошептала она. — Спасибо!

Катя не хотела подслушивать, но деваться ей оказалось попросту некуда. Она сидела на кухне и решала задачи по новой теме, а Рома, чтобы не мешать ей, ушел в спальню за компьютер. На раздавшийся звонок Скайпа Катя не обратила внимания, но остаться столь же безучастной, когда из спальни донесся разгневанный рокот, не смогла.

— Двадцать восемнадцать, Роман! — раздраженно сообщил мужской голос. — Ты считаешь, что мне больше нечего делать, как только ждать твоего звонка?

Катя удивленно глянула на часы. И верно, почти двадцать минут девятого. Куда делись последние полчаса после ужина?

— Нет, не считаю, — как будто бы спокойно ответил Рома. — Но, очевидно, это так, раз ты все это время сидишь за экраном и отсчитываешь минуты. Лично у меня были дела поважнее.

Катя невольно сжалась от напряжения в его голосе. Ромка явно был не рад этой беседе.

— Важнее родителей?! — с убийственно холодным обвинением поинтересовался голос. Очевидно, он принадлежал Ромкиному отцу, и Катя немедля окрестила старшего Давыдова тираном и самодуром.

— Важнее твоих правил, — и не подумал пугаться Ромка. — Ты решил, что я должен звонить вам по вторникам в восемь и по пятницам — в пять. Вряд ли Земля сошла бы с орбиты, если бы я позвонил после десяти. И поверь, я не стал бы поднимать все службы МЧС, если бы ты не снял трубку.