Газеты сообщили, что эксцентричная аргентинка намеренаотправиться в Южную Родезию, где собирается приобрести новый экспонат длявсемирно известной коллекции. Собственно, о коллекции редких вещей миссисСпадони южноафриканцы узнали совсем недавно, когда начались публикации оприбытии столь известной особы.

Под именем Томаса Рэнда и Аугусты Перри в Кейптаун два дняназад прилетели Аврутин и Чернышева. За время пути Марина успела оценить мягкое,ненавязчивое внимание Константина Аврутина. Он делал все необходимое как-тобыстро и четко, полностью занимаясь всеми проблемами в пути. Эти несколько днейона просто отдыхала. Вечерами они гуляли с Аврутиным по набережной Кейптауна.Между ними возникло нечто похожее на дружбу. Ей нравился этот спокойный,сосредоточенный молодой человек. Но просто нравился. Не более того.

Теперь, стоя на причале, она нетерпеливо поглядывала начасы, а он наблюдал, как огромный корабль пришвартовывается к причалу.

— Они немного запаздывают, — снова посмотрела на часыМарина.

— Ничего, — успокоил ее Аврутин, — у нас еще много времени.

— Обязательно нужно было брать билеты на завтра? — спросилаМарина. — Мы могли бы выехать прямо сегодня. И выиграть один день.

— Нельзя, — терпеливо произнес ее напарник, — такая женщина,как миссис Спадони, не может выезжать в Родезию в день своего приезда. Это несоответствует ее образу жизни. Посторонний наблюдатель может задаться вопросом:почему она так торопится? Поэтому нам придется потерять один день.

— Остается всего три дня, — напомнила Марина, — он можетприехать в Солсбери раньше нас и уехать оттуда. А мы останемся ловитьэкзотических бабочек. Или она собирает статуэтки?

— Она собирает все. Но в данном случае ты не права. Так нужнопо легенде. Нужно знать Милену, чтобы говорить такие вещи. Она ни за что непересядет на поезд с корабля, даже если это нужно в интересах дела. Этоаристократка.

— Чертова баба, — пробормотала в сердцах Марина. — Я столькоо ней слышала, что просто интересно ее увидеть. Неужели все, что о ней говорят,правда?

— Практически все, — серьезно подтвердил Аврутин. — Онаработает с Марковым уже лет восемь. И, насколько я знаю, работает простоздорово.

Милена Минич была многолетним агентом Комитета государственнойбезопасности. Родившаяся в тридцатом году в семье сербских аристократов,близких к королевской семье Югославии, она с детских лет воспитывалась в лучшихколледжах Лондона и Цюриха. Ее отец сумел предвидеть разгром Европы ипереместить большую часть своего имущества в Южную Америку. Милена отправляетсятуда после окончания войны и уже в семнадцать лет выходит замуж. Брак оказалсянеудачным. Через два года она развелась, оставшись с сыном на руках. К томувремени капиталы рано умершего отца значительно поубавились, и Милена принимаетрешение вернуться. В сорок девятом во Франции она будет завербована самимОгаянцем, резидентом советской разведки в Париже. По непроверенным сведениям,даже станет его любовницей.[4] Позже Овалов передаст ее своему преемникуКрохину.[5] Во Франции имя Милены Минич, сербской аристократки и красивойженщины, довольно быстро становится известным повсюду. Ее принимают в лучшихсалонах Парижа. О ее знакомствах с министрами и депутатами знает весь парижскийбомонд. Но никто не догадывается, что под маской светской львицы скрываетсямноголетний агент КГБ СССР. Информация регулярно поступает в Москву самомуЛаврентию Павловичу Берии.

Именно информация Минич по западному сектору Германииподталкивает Берию к принятию непростого решения по Восточной Германии. Получаяобъективную информацию из Европы, он понимает, что развал Германии не принесетничего полезного Советскому Союзу, вынужденному фактически содержать восточнуюзону оккупации. И именно он первым среди государственных деятелей СоветскогоСоюза осознает возможность и необходимость объединения двух Германий. Еготщетные попытки получить положительное решение по этому вопросу наталкиваютсяна возмущенное большинство в Политбюро, и без того встревоженное усилением ролиБерии в стране. После грузина Сталина членам Политбюро не нужен новый диктаторв лице Лаврентия Берии. И его единогласно сдают Хрущеву, молчаливо соглашаясьна его изоляцию и казнь. А сообщения Минич просто кладут под сукно.

За семь лет, с сорок девятого по пятьдесят шестой год,неразбериха вместила в себя и последнее время величия Сталина, и егоразвенчание, и осуждение Берии, и амнистию политзаключенным, и многочисленныепереименования некогда грозного ведомства НКВД в МГБ, МВД и КГБ. За эти годы воглаве разведки сменятся четыре человека — Петр Васильевич Федотов, СергейРоманович Савченко, Василий Степанович Рясной и Александр Семенович Панюшкин. Итолько с приходом в разведку Александра Михайловича Сахаровского все наконецвстанет на свои места. В советской разведке появится человек, возглавлявший ееполтора десятка лет и сумевший придать своей службе ту стабильность, котораянарабатывается годами и ценится в разведке более всего остального.

Милена Минич становится наиболее ценным агентомСахаровского. Она разъезжает по миру с разными паспортами и легендами. Блестящевладея семью европейскими языками, красивая, умная, образованная, Миничстановится ощутимой ударной силой ПГУ в мире во время «холодной войны». Уже всередине шестидесятых, когда по инициативе Сахаровского создается группа«Кларисса» для выполнения особо деликатных поручений руководства ПГУ, МиленаМинич передается в ведение группы Маркова. Никогда не состоявшая на службе всамом КГБ, Милена за свои услуги получала огромные деньги, позволявшие ейплатить за обучение сына в Гарварде и вести тот роскошный образ жизни, которыйполностью соответствовал легендам ее героинь.

И теперь именно в ожидании этой женщины Аврутин и Чернышевастояли на причале в окружении толпы снующих индусов и китайцев, предлагавшихсвои услуги по переноске багажа. Негров в порт не пускали даже работатьносильщиками. На многих ресторанах и барах висела характерная табличка: «Неграми собакам вход запрещен». И это никого не возмущало. Режим апартеида былнормальной формой существования белых расистов на юге Африки, пытавшихсясохранить здесь обычаи и нравы девятнадцатого, а то и восемнадцатого века.

Судно наконец закрепилось у причала, и с него начали сходитьпассажиры. Улыбающиеся таможенники и полицейские встречали белых пассажировприветливыми возгласами. Здесь радовались любому гостю, любому приехавшемутуристу, здесь гостеприимно встречали любого бизнесмена и банкира. Но с одной лишьпоправкой — кроме денег, приехавший обязан был иметь приемлемый цвет кожи.Иначе в этой удивительно красивой и непонятной стране он сразу становилсянежелательным иностранцем.