тогда самым умным, самым добрым и прекрасным человеком. От него шли свет и очарование знаний. Он раскрывал ей мир искусства – незнакомый, неизведанный и не переставал удивляться ей: ему казалось необыкновенным, что она все понимает, слушает, впитывает его слова, и что они находят отзвук…

На свой день рождения Светлана пригласила Каплера в пустую конспиративную квартиру Василия. Они чувствовали, что тучи над ними сгущаются и что встречаются в последний раз. «Дядька» сидел в соседней комнате, ужасно испуганный и содрогавшийся от мысли, что теперь ему будет…

На следующее утро неожиданно домой приехал Сталин, что было совершенно необычно. Он сказал, что ему все известно, отобрал письма Каплера и объявил, что Каплер – английский шпион и арестован. Когда Светлана, вновь обретя дар речи, сказала, что любит его, Сталин в присутствии няни ударил дочь по щекам и обругал ее матом. После пощечин Сталин, на удивление, успокоился и произнес то, что сразило Светлану наповал: «Ты бы посмотрела на себя: кому ты нужна?! У него кругом бабы, дура!» Позже, почитав письма Каплера, он сказал: «Писатель! … Не умеет толком писать по-русски! Уж не могла себе русского найти!» То, что Каплер – еврей, раздражало его, кажется, больше всего… С этого дня отец и дочь стали чужими надолго. Каплера сослали на пять лет в Воркуту, где он работал в театре. Отсидев, он без разрешения заехал в Москву, и ему добавили еще пять лет. На этот раз его отправили в лагеря под Интой, в шахты, за ослушание.

Окончив школу и получив аттестат, Светлана решилась, наконец, позвонить отцу. На даче, показав отличный аттестат, Светлана сказала, что хочет поступить на филологический в МГУ. Сталин не одобрил выбор: «В литераторы хочешь, так и тянет тебя в эту богему!» – выговаривал он дочери. Отец настоял на поступлении Светланы на исторический факультет МГУ. После его окончания ее стремление к филологии было, наконец, оценено отцом, получило его поддержку, и в итоге она поступила в аспирантуру Академии общественных наук при ЦК КПСС, после окончания которой ей была присвоена ученая степень кандидата филологических наук.

Студенткой Светлана вышла замуж за Григория Морозова, сына коммерческого директора парфюмерной фабрики в Москве. Григорий учился в одном классе с ее братом Василием. Затем поступил в только что открытый престижный МГИМО. Он бывал в их доме, и было вполне естественным ее увлечение красивым, способным и интеллигентным молодым человеком. Сталин смирился с выбором Светланы, хотя его не устраивало, что зять – еврей, и он настоял на том, чтобы муж дочери не появлялся у него в доме. Сталин дал квартиру в Москве, помогал деньгами. И лишь одного он их лишил – своего радушия, любви, человеческого отношения. Он ни разу не встретился с Григорием, и твердо сказал, что этого не будет. «Слишком он расчетлив, твой молодой человек, – говорил он дочери. – Смотри-ка, на фронте ведь страшно, там стреляют, – а он, видишь, в тылу окопался…»

От этого брака родился сын, которого назвали Иосифом. Через три года брак распался. Удивительно, как чутко реагировало сталинское окружение на изменения в родственных отношениях вождя. Буквально сразу последовала серия разводов на национальной почве.

После развода с Морозовым Сталин стал несколько мягче со Светланой, но ненадолго. Видимо, она его разочаровывала – из нее получалось совсем не то, чего бы ему хотелось. Но к ее сыну он относился с нежностью.

Второй брак Светланы с сыном Жданова – Юрием, которого Сталин очень уважал, был без особой любви, без особой привязанности, скорее, по здравому размышлению. Светлане казалось, что уйдя в другой дом, она вырвется из унылости своей квартиры, обретет доступ к интересным людям – у Ждановых часто встречалась молодежь, университетские друзья. Сталин был против переезда к мужу. «Там слишком много баб, – говорил он Светлане. – Они тебя съедят!» На даче в Кунцево надстраивался второй этаж, и Сталин предлагал поселиться там. Совсем скоро Светлана убедилась в правдивости отца. В доме Ждановых царствовала вдова, Зинаида Александровна, воплощавшая в себе соединение ханжества с мещанским невежеством. Сын был в полном ее подчинении и шел в русле ее вкусов, привычек, суждений. Светлане, с ее вольным воспитанием, вскоре стало нечем дышать. Она пыталась переселить к себе няню – единственного родного и близкого ей человека, но ей было заявлено, что «некультурной старухе совершенно нечего здесь делать, она только будет портить маленького Осю» – сына Светланы Иосифа. Муж дома бывал мало, с работы приходил поздно. У него были свои заботы и дела, и при врожденной сухости натуры он вообще не обращал внимания на состояние духа и печали жены. Светлана с болью сознавала неудачу и второго брака. После рождения крошечной, слабенькой девочки, совершенно измученная болезнью и одиночеством, она покинула ненавистный дом.

Сталин не возражал против ухода Светланы от Жданова, но разводом он был недоволен, это было ему не по сердцу…

Последний раз Светлана виделась с отцом в день его семидесятитрехлетия, 21 декабря 1952 года, на Ближней даче в Кунцево. После застолья он подошел к дочери и дал ей деньги в пакете. Он делал это регулярно после того, как было отменено бесплатное содержание семей Политбюро. И каждый раз просил передать отдельный пакет для дочери Якова. В ту последнюю для него зиму он многое сделал для Светланы: сразу после развода она получила квартиру; велел отказаться от служебной машины и дал деньги на приобретение своей.

2 марта 1953 года Светлану привезли к отцу на дачу, когда он был уже в бессознательном состоянии. Как ни странно, но в дни прощания с отцом она любила его сильнее и нежнее, чем за всю свою жизнь. Такого сильного наплыва чувств, столь противоречивых и столь сильных, она не испытывала ни раньше, ни после. В тот момент Светлана чувствовала, что она никуда негодная дочь, что она никогда не была хорошей дочерью, что жила в доме как чужой человек и ничем не помогала этой одинокой душе, этому старому, больному, всеми отринутому и одинокому на своем Олимпе человеку, который все-таки был ее отцом, который любил ее, – как умел и как мог, – и которому она была обязана не одним лишь злом, но и добром…

Смерть отца, безусловно, внесла коррективы во всю последующую жизнь Светланы. Изменения, происшедшие в советском обществе после разоблачения культа личности Сталина, существенно изменили и внутренний мир Светланы, что отразилось на ее поведении. Сконцентрироваться на каком-либо виде деятельности ей не удавалось. Какое-то короткое время она работала в Литературном институте. Вероятно, работа