09 августа, 16:39, берег Большого озера

Если деревья, при их неторопливой растительной жизни, тоже имеют характер, то эта сосна была настоящим бойцом.

Много десятилетий назад равнодушный ветер уронил крохотное сосновое семечко на самую границу двух стихий, на ту точку, за которой можно сказать определенно — это уже озеро, но до которой — еще лес. Обычно здесь, на урезе, сосны не росли. На невысоком обрывчике стояли рябинки, черемухи, реже березы, как стрелки-лучники в авангарде тяжелой пехоты.

Однако эта сосна выросла.

Давно уже линия берега отодвинулась назад в извечной борьбе воды и земли, давно погибли недолговечные соседки, превратившись в донные коряги — в замки и крепости длинноусого рачьего братства. А могучая сосна, стоя уже в воде, все сопротивлялась неизбежности — последний боец погибшей армии.

Но минувшей весной она получила смертельный удар. Внезапно налетевший и столь же быстро исчезнувший июньский шквал не смог сломать крепкий еще ствол, не сумел выкорчевать или порвать могучие, перекрученные корни, уходящие в глубь берега. Но что-то там, в глубине, подалось и расступилось — земля предала своего последнего в битве стихий солдата. Дерево низко склонилось над озером, еще живое, еще зеленое, но обречённое, ожидающее последнего удара, удара милосердия...

Доктор Пробиркин не размышлял о печальной судьбе зеленого гиганта. Он лишь решил поучиться прыжкам в воду с нависшего над глубоким местом ствола, благо место удаленное и критических взглядов можно не опасаться.

Это был второй визит сюда Доктора с тренировочными целями. Во время первого выяснился неприятный факт: дно обрывается резко и круто, а точка ствола, примерно соответствующая высоте трамплина, чересчур удалена от берега. Вынырнувший Пробиркин с огромным трудом доплыл до мелкого места...

Продолжать дальнейшие опыты обессилевшему и задыхающемуся плавруку не захотелось.

Доктор решил привлечь на помощь современные технологии — сейчас на нем красовался алый спасательный жилет, составлявший вместе с чудо-плавками и разбитыми сандалиями все его одеяние.

Однако, как известно, в надувном жилете плавать легко, — только вот и нырять несколько затруднительно. Пытливый ум Пробиркина и здесь нашел оригинальный выход — нырять без жилета, привязав его на длинный шнурок, а вынырнув, быстренько подтянуть спасательное средство и достигнуть с его помощью берега.

Просто, как все гениальное. Тем более, что на Дне Нептуна жилет не потребуется — метр-другой между вышкой и лесенкой Доктор рассчитывал преодолеть своими силами.

...Красное пятно жилета давно уже маячило внизу, на воде, его ядовито-яркий цвет резко выделялся на фоне спокойных красок леса и озера — так режет глаз одинокая пятерка по пению в дневнике заядлого двоечника. А горе-ныряльщик все стоял на теплом, шелушащемся рыжими чешуйками коры стволе, пытаясь как можно надежнее обеспечить свою связь со спасительным резиноизделием...

Сначала он взял конец шнура в руку, затем, передумав, захлестнул петлей за кисть, снова не понравилось, и, наконец, освободив конечность, намертво привязал петлю к своим знаменитым плавкам.

Короткого, но толстого обломка сучка у себя под ногами плаврук не заметил.

Постоял еще немного, собираясь с духом. Дно казалось совсем близким от поверхности, отлично виднелись камешки и мелкие веточки, неторопливо проплывающие маленькие окуньки, но эта близость, конечно, была иллюзией, вызванной хрустальной прозрачностью воды.

Пробиркин, наконец, решился — присел, оттолкнулся, и озерная гладь понеслось навстречу зажмуренным глазам Доктора.

Но вместо шлепка об воду он почувствовал внезапное торможение, словно невидимая великанская рука ухватила его за пояс, прервав свободный полет у самой поверхности. Он затрепыхался, как схваченный за лапку лягушонок, и выскользнул из цепкого плена, — плюхнулся животом, взметнув фонтан брызг и распугав державшуюся в тени дерева стайку мальков...

Жилета на воде не было.

Да и не могло быть — вздернутый зацепившимся наверху шнуром, он теперь украшал сосну-трамплин, застряв между двумя сучьями. Шнурок свисал вниз, как диковинная рыболовная снасть, а наживкой служили черно-зеленые плавки Доктора, болтавшиеся низко над водой — но пальцы бултыхающегося плаврука не доставали буквально десяти сантиметров до утраченной детали туалета.

Через несколько минут, с трудом добравшись до берега и отдышавшись, Доктор снова полез на дерево, жутко стесняясь, несмотря на полное безлюдье, своего костюма Адама. Он преодолел по стволу не более четверти пути до злосчастного жилета, когда услышал на скрытой прибрежными деревьями тропинке голос — звонкий и молодой женский голос.

Пробиркин дернулся.

Босые ступни скользнули по намокшему стволу. Доктор наклонился вперед, отчаянно взмахнул руками, словно собирался взлететь в безоблачное синее небо. Взлет не получился — невезучий ныряльщик снова обрушился в озеро, на этот раз у самого берега.

09 августа, 16:39, подсобка Степаныча

Чубайс попал в западню.

С трудом, теряя шерсть, срезанную острой гранью стекла, он протиснулся сквозь выбитый угол окна в подсобку, мягко спрыгнул на бетонный пол и немедленно забился в самый дальний, загроможденный всякой рухлядью закоулок.

Кот спешил спрятаться, укрыться, спастись от ЭТОГО — от страшной, не понимаемой кошачьим невеликим разумом опасности... Рыжий боец никогда не отступал перед ни перед кем, но ЭТО не было реальным и осязаемым противником, которого можно победить, или хотя бы погибнуть непобежденным, и Чубайс бежал, как бегут, спасаясь от настигающего пожара или наводнения.

А потом ЭТО исчезло, но не пропало совсем, лишь повернуло в другую сторону, как поворачивает слепящий луч прожектора или извергающий смерть ствол пулемета. И кот чувствовал приближение чего-то иного, не направленного уже только на него, грозящего всему вокруг; от чего надо уходить, не стараясь понять и не пытаясь сопротивляться.

Коты — дальние, очень дальние родственники Базарги. Но и они чувствуют, как рвутся нити.

Спасатели редко находят котов, безошибочно предчувствующих неладное, в руинах сметенных землетрясениями городов, в отличие от собак, хомяков и других домашних любимцев. А если и находят, то тех, которые остались взаперти, в ловушке и просто физически не смогли ее вовремя покинуть.

Именно в такую ловушку угодил Чубайс.

Кот не смог допрыгнуть до отверстия, послужившего ему входом и не нашел никакой другой лазейки. Занял позицию у самого выхода и ждал, терпеливо ждал, когда послышатся знакомые шаги и дверь раскроется, выпуская его из плена.

И он услышал шаги.

Но чужие.

09 августа, 16:39, дальний берег Большого озера