Если сперва обстановка показалась мне странной для корпорации, то к пятому часу ожесточённых споров с Джеймсом я искренне любила и кофемашину, и мягкую мебель, на которой принимала самые невообразимые позы, пытаясь хоть так компенсировать головную боль и усталость.

Нет, Джеймс не ругался, не кричал, он выматывал морально, истощал психологически. Короткими фразами, завуалированными едкими комментариями и отвержением всего, что бы я не предложила. Не знаю, как ему это удавалось, но возвращаясь в лофт, единственное, чего я желала, — это сон и полная изоляция. Разработчики встречали меня сочувствующими и понимающими взглядами.

Что ещё удивило, на сотню мужчин в компании приходилась одна-две женщины. Среди разработчиков их не было и вовсе, что меня сильно озадачило. Оказалось, в Накирии женщины в большинстве своём не отдают предпочтение техническим профессиям, выбирая педагогику, искусство, менеджмент и подобные им специальности. Что же, это их дело.

Часто к нам минут на двадцать заходил Алик Шторм. Я заметила, что у них с Джеймсом близкие и тёплые отношения. Они могли посмеяться с понятной только им шутки, хлопали друг друга по плечу в приветствии, разговаривали. И, не знаю, мне казалось, они расслабляются в общении. Так же обстояли дела и с Кайлом, но только в отношении Джеймса. Алик оставался к нему прохладен.

В «КосмоПро» с Аликом я практически не общалась, хоть и ловила иногда на себе его взгляды или засматривалась сама. Зато виртуальная переписка у нас с ним процветала. Мне нравилось обмениваться с ним мнениями. Наши взгляды во многом сходились, а широкий кругозор позволял находить всё новые темы и точки соприкосновения. Я наслаждалась общением.

И, как ни странно, я сблизилась с Лейлой, ярой любительницей вызовов на коммуникатор. Её не смущало — ем ли я, принимаю душ, гуляю с волчицей, сплю или работаю. А меня не смущали пустые разговоры ни о чём. Это даже помогало разгрузить мозг после шести часов мучений в офисе. Послушать о десертах, новых салонах ухода и коррекций, знаменитостях или только вышедших треках после методов планирования и шифрования не представляло сложности и помогало расслабиться.

С Джеймсом всё было тяжело. Пробегающие искры становились больше и ярче. И я всё чаще ловила себя на том, что, слушая неконструктивную критику, вспоминаю порку на лайнере и мысленно её продолжаю и развиваю. Кажется, мне даже сон такой снился, но выдрать его хотелось не в удовольствие, а в воспитание…

Я понимала, что он злится на то, что я вмешиваюсь в его работу, да ещё и после того, как опровергла её и «потопталась сверху», но в то же время ничего не могла поделать с нарастающими злостью и обидой, закрывая их внутри себя и отделываясь спокойным отчуждением.

Эмоциональный пик пришёлся на четвёртый день, когда я утверждала, что облачные хранилища ничем не помогут, а он, не обращая внимания, продолжал разрабатывать данное направление. Когда я детально начала пояснять, почему это провально, Джеймс прикрикнул на меня, и весьма неполиткорректно, переполнив чашу терпения.

Разработчики пытались раствориться в пространстве, видя гнев руководителя, мне же стало откровенно всё равно. Я не его подчинённая и, даже если бы была, не намерена терпеть подобное.

Толкнув ногой его кресло, развернула к себе и с нажимом отчеканила:

— Не смей. Повышать. На меня. Голос.

Воцарилась тишина, но я не чувствовала страха или смущения. Меня переполняла холодная расчётливая ярость.

Он выглядел удивлённым, нелепо замерев с зажатым в руке планшетом. Однако быстро сменил живые эмоции маской равнодушного отчуждения.

— В таком случае не раздражайте меня своим невежеством в системной архитектуре и сетевых коммуникациях. Мне не доставляет удовольствие работа с дилетантом, — что-то скрывалось за его бездушными словами, что-то пряталось за ровной позолотой, что-то… нет, не могу понять.

Сжав правую ладонь в кулак, прикрыла глаза. Эту тему он затрагивает далеко не первый раз. Как же это высокомерие сердит меня. Чего он добивается? Джеймс смотрел с упрёком и тлеющей в зрачках злостью, словно его действительно злит, что я чего-то не знаю.

Лёгкий кивок головы, будто бы моё молчание что-то подтверждает. Поворот кресла, чтобы продолжить обсуждать его модель поведения модуля шифрования.

Не в этот раз. Я слишком долго терпела и молчала.

— Так не работай, — в его глазах вспыхнуло недоверие, он догадывался, что я скажу дальше, и я не разочаровала: — Выход там.

Он негромко засмеялся. Мне виделась циничная насмешка. И в этот момент я поняла, что сделаю дальше. Поэтому на новую порцию упрёков для распри отреагировала улыбкой человека, имеющего преимущество:

— Уйти стоит Вам. Ознакомиться с соответствующей документацией, углубить знания и тогда вносить предложения в планировку виртуальной реальности.

Бездна… Доигрался!

Его насторожила моя спокойная реакция, но он не придал этому значение, возобновляя работу. В лёгкой полудрёме дождалась результатов, не раз поймав на себе задумчивый взгляд льва. Подозреваешь неладное? Хорошо, Джеймс, ты понемногу начинаешь узнавать меня. А я скоро с ума сойду от противоречивого желания влепить пощёчину или поцеловать.

Наконец, я услышала желанное «Готово» и, встрепенувшись, выхватила у Джеймса планшет.

— Нинэль!

И где он в моём имени рычащие звуки нашёл? Я жёстко ухмыльнулась. Откинулась в кресле. Откомпилировала весь проект, запуская, и уже со своего планшета приступила к взламыванию «усовершенствованной» системы.

В начале я немного замедлилась, действуя по прежней схеме, но для того, чтобы воплотить её, необходимо ещё один-два хакера, что сейчас являлось неразрешимым. Усложняя алгоритм действий, я сама загоняла себя в ловушку, как вдруг вспомнила один безвредный вирус-шутку. Всё гениальное просто. Облачные хранилища шифруют информацию бинарно. Мысленно просчитала, как записывается название метода автономного запуска в двоичном виде, и ввела в строку авторизации набор нулей и единиц.

Примерно пять секунд — и у меня есть доступ ко всему ядру. Ещё проще взломать, чем было раньше. Джеймс шумно выдохнул, а я почувствовала, что больше не могу находиться рядом.

Поднялась с кресла и кинула планшет ему в грудь. Словил.

— Видимо, знания архитектуры и сетей ничего не решают, — не удержалась от комментария, уходя из комнаты.

Глава 42

— Нинэль?

Увидела мужской силуэт в окне, у которого стояла.

— Привет, Алик.

На улице было пасмурно и серо, ветер рождал шелест листьев, тихим эхом доносящийся до пустого коридора, — мне нравилось. Природная утопия в отражении на небоскрёб стекла и стали. А главное, рядом не было Джеймса. Не знаю, что с ним делать. Потом подумаю. Я устала.

Мужчина подошёл ближе, останавливаясь рядом.

— Что бы тебя ни расстроило, всё решаемо, — его