Я собрался было уходить, но вдруг внутри меня что-то щелкнуло. Что-то яростное и неистовое. Что-то, что не могло позволить злому духу прошлого взять верх над настоящим. Я развернулся.

– Ноэль.

Она напряженно взглянула на меня.

– Да?

– Я должен сказать вам кое-что еще.

Она выжидающе продолжала смотреть.

– Сколько я себя помню, мне снилась прекрасная молодая женщина, которая держала меня на руках в тот момент, когда мир мой раскалывался на части. Та женщина продолжала любить напуганного мальчугана, несмотря на то что и вокруг нее весь мир рушился. Женщина из моих снов прижимала меня к себе в темноте, когда мне было страшно. Она оставалась рядом, когда я был одинок. И она любила меня, когда я думал, что любить меня невозможно.

Внезапно из глаз моих покатились слезы.

– В моей жизни не было другой такой прекрасной женщины. И мне плевать, если мир заставил ее жить во лжи, потому что стыд и обман не должны скрывать правду, все должны знать, какая она на самом деле. Я всей душой люблю эту женщину. И поклялся себе, что если когда-нибудь ее увижу, то обязательной ей об этом скажу.

Я достал дневник.

– Это ваше, Ноэль. Он принадлежит вам, не им. Не лжи. Вы писали, что лучше жить честно, а не богато. Но вы заслуживаете и того, и другого. Это ваша жизнь, не их. И вы имеете полное право бороться за нее. – Я протянул ей блокнот. – Пришло время избавиться от стыда и свободно шагать по жизни. Правда освободит вас.

Все замерло. Сантехник оцепенел. Но в ее глазах я заметил какой-то проблеск. Может быть, это было мужество. Может быть, негодование. А может, просто усталость, но она протянула руку и взяла у меня дневник. Свой дневник. Потом подняла на меня глаза и сказала:

– Дорогой мой, любимый мой Джейкоб. Сладкий мой малыш Джейкоб. – Слезы текли у нее по щекам. – Ты не представляешь, как я за тебя переживала. – Она протиснулась вперед и обняла меня. Несколько минут она не могла унять слез. Наконец, справившись с собой, Ноэль взмолилась:

– Прошу тебя, Джейкоб. Рейчел была здесь. Помоги мне найти мою малышку.

Глава двадцать восьмая

10 декабря 1986 г.

Дорогой Дневник!

Все вокруг считают дни до Рождества. Я же считаю дни до родов. Вчера вечером мы с мистером Черчером и Джейкобом смотрели по телевизору «Рождественскую историю». Ту, где Джордж К. Скотт. Я чувствую себя молодым Эбенезером Скруджем, которого отослали в школу-интернат. Родители ни разу не пытались со мной объясниться. Они религиозны, но не благочестивы. Их религия – всего лишь идол, придуманный ими же самими, образ. Фасад. Раньше я боялась, что они не позволят мне вернуться домой. Теперь же у меня нет никакого желания жить с ними под одной крышей.

Ноэль

Целый час мы с Ноэль проговорили по душам. Кевин, озадаченный произошедшим, то приходил, то уходил, совершенно не понимая, как на все это реагировать. Я рассказал ей, как приехал в Кер-д’Ален после смерти матери и нашел Рейчел, вернее сказать, она меня нашла.

Ноэль призналась, что несколько раз проезжала мимо старого дома. Однажды даже видела мою мать, но не стала ей махать. Она не была уверена, узнает ли та ее. Пока мы говорили, она все время сжимала в руках свой дневник, словно актер долгожданного «Оскара».

– Не верится, что он снова у меня, – повторяла Ноэль.

Когда мы наговорились вдоволь, я сказал, что мне пора.

– Рейчел живет в южной части Юты. В Айвинсе.

– Я знаю, где Айвинс. Рядом с Сент-Джорджем.

Я кивнул.

– Могу написать вам ее адрес.

Ноэль обратилась к мужу:

– Кевин, пойди, принеси мне блокнот из кухни.

– Уже несу, – смущенно вышел из комнаты Кевин.

Без мужа Ноэль немного расслабилась.

– Спасибо, что не поставил на мне крест. Как же я рада тебя видеть. И Рейчел, – она покачала головой. – Я бы сегодня же поехала к ней… – она замолчала и обернулась, – но нам с мужем надо о многом поговорить.

– Я понимаю. Как он это воспримет?

– Не знаю, как он, но знаю, что я этого хочу. – Она посмотрела мне в глаза. – Нет, мне это необходимо. Однажды приходит время, когда ложь начинает приносить больше боли, чем правда, скрывающаяся за ней. Вот и я дожила до этого момента. Просто у меня не было повода признаться.

Снова притопал Кевин, неся с собой записную книжку и ручку.

– Вот, держи, – промямлил он и протянул все жене.

– Спасибо. – Она в свою очередь передала их мне. Я посмотрел в телефоне адрес Рейчел и записал его на листочек.

– Надеюсь, разберете, – вернул я блокнот. – Хоть я и писатель, но почерк у меня ужасный.

– Все хорошо, – заулыбалась она. – В последний раз, когда мы виделись, ты тоже что-то калякал. Никак у тебя не получалось раскрашивать, не выходя за линии.

– Что-то остается на всю жизнь, – подтвердил я.

Мы обнялись. Как же тепло мне стало от ее объятий. Лучше, чем во сне.

– Спасибо, – поблагодарил я.

– Это тебе спасибо. Я люблю тебя.

Я посмотрел на нее и улыбнулся.

– Знаю. Правда, знаю. Я вас тоже люблю.

Глава двадцать девятая

17 декабря 1986 г.

Дорогой Дневник!

Сегодня, по расчетам, должна появиться моя крошка. Не понимаю, почему она до сих пор не родилась. Врач говорит, что она ждет Рождества. А я ему сказала, что ничего хорошего в том нет, чтобы родиться в Рождество. А он засмеялся и говорит: «Надо было об этом в марте думать». Мне снова стало так стыдно. Я часто стыжусь себя. Много о чем надо было думать в марте. А ему только и сказала, что о Рождестве тогда и не задумывалась. По правде сказать, я хотела тогда только одного: быть любимой.

Ноэль

Вернувшись из Феникса, я тем же вечером навел справки о том, где жила Рейчел. Айвинс, штат Юта, находится к северо-западу от Сент-Джорджа, это четвертый по величине город в Юте. Раньше на территории Айвинса жили индейцы-пайюты, и поселение именовалось Санта-Клара-Бенч, но позже местные жители отказались от этого названия и решили переименовать город в Айвинс, в честь сторонника мормонов Энтони Айвинса, который просил только об одном: не коверкать его фамилию.

Климат в Айвинсе, как и в Сент-Джордже, характерен для пустынных районов Юго-Запада и значительно