ко мне: – И ты считаешь меня настоящей находкой?

– Еще бы.

Она как-то особенно на меня посмотрела. Кажется, Скотт и Гретчен тоже это заметили, потому что на миг воцарилась полная тишина. Первой заговорила Гретчен.

– Хочет кто-нибудь кофе? Есть без кофеина.

– Нет, спасибо, – отказалась Рейчел.

– Спасибо вам за все, – поблагодарил я. – Но сегодня был длинный день. Нам уже пора возвращаться в отель.

– День был не только длинным, но еще и очень хорошим.

– Согласен, – подтвердил я, поднимая бокал.

* * *

Уже у двери Скотт сказал мне:

– Спасибо. За то, что дал мне шанс.

Я слегка кивнул.

– Спасибо за правду. И за надежду, подаренную Рейчел.

– Мне было очень приятно.

– Я тут подумал: то, что ты рассказал о матери Рейчел, – разве тебе можно разглашать такую информацию?

Он покачал головой.

– Нельзя. Это недопустимо.

– У тебя могут быть из-за этого проблемы с законом?

Отец пожал плечами.

– Наверное.

– Но ты все равно рассказал.

– Я же обещал, что сделаю для тебя все, что в моих силах. Времени отказываться от своих слов уже не было. Ты спросил, я рассказал.

– Спасибо. Ты даже не представляешь, как много это для нее значит.

– Ты не представляешь, сколько это значит для меня. Я рад, что смог помочь.

– И я рад.

Он неожиданно вздохнул и, понизив голос, попросил:

– Пусть Рейчел не сильно надеется.

– Почему это?

– Родители Ноэль на многое пошли, чтобы скрыть беременность дочери. Они хотели навсегда сохранить это в тайне. Скорее всего, ее муж не знает о существовании ребенка. Мне не раз приходилось сталкиваться с подобными ситуациями по работе.

Я задумчиво кивнул.

– Я передам ей. Спасибо.

– Когда мы еще увидимся? – спросил он.

– В любое время.

– Ты же занятой человек. Скажи когда, и мы сами приедем. Мы с Гретчен не прочь прокатиться на машине. Никогда не любил летать.

Я довольно закивал.

– Так вот, значит, в кого я такой.

Глава двадцать четвертая

29 октября 1986 г.

Дорогой Дневник!

Два дня назад мне показалось, что начались схватки. Вернувшись с работы домой, мистер Черчер повез меня и Джейкоба в больницу. Оказалось, что схватки были ложными, врач назвал их схватками Брэкстона-Хикса (конечно же, они называются так в честь мужчины. Будто он когда-нибудь их испытывал). Не хотела бы я, чтобы в честь меня назвали схватки. Мне было так неловко от того, что пришлось доставить мистеру Черчеру столько неудобств. Маленький Джейкоб совсем растерялся. Ему не понравилось, что меня забрали в смотровую, а его не пустили. Он плакал. И даже отец ему был не нужен. Он хотел быть со мной.

Ноэль

Такой счастливой Рейчел я еще не видел. На улице стояла приятная ночная прохлада, и я на несколько сантиметров приоткрыл в машине окна, впуская свежий воздух. По дороге в отель я радостно объявил:

– Какой замечательный получился вечер. Я ждал чего-то ужасного, а все вышло просто идеально.

– Он был так рад тебя видеть, – поддержала она мое настроение, а потом добавила: – И я рада тебя видеть. – Я взглянул на нее, а она неожиданно расхохоталась. – Как же мне хорошо.

– Это все вино, – улыбнулся я.

– Может, стоит почаще его пить.

– Может быть, но не сегодня.

– Почему это?

– Потому что тебе хватит.

* * *

Когда мы подъехали к отелю, Рейчел уже почти не разговаривала. Видимо, алкоголь сделал свое дело, и ей захотелось спать. Я отдал ключи парковщику, взял Рейчел под руку, и мы вошли в фойе.

Рейчел положила голову мне на плечо, я обнял ее, и так мы шли по длинному коридору до самого номера. Уже за дверью Рейчел повернулась ко мне, на лице ее сияла нежная улыбка.

– Спасибо, что помогаешь мне искать мать.

– Пожалуйста, – ответил я. – Мы помогаем друг другу.

Она посмотрела мне в глаза.

– Ты правда так считаешь?

– Что считаю?

– Правда думаешь, что я находка?

– Самая что ни на есть настоящая. И не только потому что безумно красива, но и потому что ты очень хороший человек. Ты очень милая.

Она захихикала.

– Я милая, – и ткнула меня пальцем в грудь. – Я тебе нравлюсь?

– Конечно.

– Мне кажется, Брэндону я не нравлюсь. После свадьбы он наверняка захочет многое во мне изменить. Боюсь, что посадит меня на цепь.

Я фыркнул.

– Ну и дурак будет. А ты точно выпила лишнего.

– Совсем немного же.

– Знаю, но для тебя это много.

В глазах ее появилась какая-то детская беззащитность.

– Ты меня любишь?

В этом вопросе было намного больше смысла, чем она в него вкладывала. В груди у меня бешено заколотилось сердце. Я посмотрел ей в лицо и произнес:

– Люблю.

– И я тебя люблю. Люблю, как не любила еще никого. – Она прильнула ко мне, и мы поцеловались. Сначала боязливо, а потом все смелее и смелее, с нарастающей страстью. Через пару минут Рейчел отпрянула и взяла меня за руку.

– Идем, – она завела меня в свою спальню, и мы опустились на кровать. Нас словно магнитом притягивало друг к другу, ее нежные губы растворялись в моих. Она высвободила руки и стала меня раздевать. Внезапно я опомнился и остановил ее.

– Нет. – Я сел на кровати. – Нам нельзя.

– Конечно, можно, – задыхаясь, пропыхтела она. – Я хочу.

– Нет. Завтра ты будешь меня ненавидеть. Ты помолвлена с другим мужчиной.

– Я больше не хочу быть с ним помолвленной.

– Сейчас ты не в состоянии принимать таких решений. Я не хочу воспользоваться тобой и потерять навсегда.

Она заплакала.

– Ты меня не потеряешь.

– Потеряю. Чувство вины съест тебя живьем. Тебе это не понравится, но так и будет.

Рейчел умоляюще смотрела на меня.

– Разве ты не хочешь меня?

– Хочу, безумно хочу. – Я снова ее поцеловал и, не отрывая от нее глаз, поднялся. – Поговорим утром, Рейчел. Утром мы все решим.

Я вышел не только из ее спальни, но и совсем из номера. Решил немного прогуляться по окрестностям, проветриться. Я хотел ее больше, чем она хотела меня, – это уж точно. Но еще точнее то, что я хотел обладать ей не одну ночь. А после ее последнего срыва было очевидно, что вина поглотит ее, и ей будет нелегко с этим справиться.

Ночью, уже лежа в постели, я вдруг вспомнил слова из «Гамлета»: «Так трусами нас делает раздумье»[8].

Глава двадцать пятая

25 ноября 1986 г.

Дорогой