— Она с такими идиотами встречалась…

— Потом я встретила Доминика.

— И он был не идиот. Бугай под сто девяносто, журналист. Он ей был неплохая пара. Она за него чуть замуж не вышла, они даже обручились — кольца и все такое. Но он вдруг струсил. Не то чтобы совсем, но ему вдруг показалось, что он струсил…

— Он решил, что «не совсем уверен», — помогла Жожо. — За неделю до того, как мы должны были переехать в общий дом. Кольцо мне было разрешено оставить, но помолвка была расторгнута. В принципе брак не исключался, но когда это будет — сказать было трудно. Потом он решил, что нам будет полезно расстаться…

— …но продолжал то и дело являться в пьяном виде, все лез к ней в постель.

— Короче, он разбил мне сердце, — безыскусно подытожила Жожо. — Но я, слава богу, сильная женщина и на его лапшу не купилась. Вот еще, верить всяким козлам.

— Ну, вообще-то было разок, — напомнила Бекки. — Ты вспомни, ты мне однажды даже что-то соврала типа «ему переночевать негде», я возьми да и приди, а тут такое…

— Ладно, ладно. Раз или два, может, и дала слабину.

— Или раз двадцать.

— Но я все равно с ним порвала. И пережила, как видишь.

— Если бы такое было со мной, — сказала Бекки, — я бы продолжала встречаться, все надеялась бы, что он наконец образумится. Дошла бы до ручки. Сорок кило весу, ногти изгрызены, и все время бы кусала концы волос. Сидела бы на транквилизаторах и спала бы на полу в обнимку с телефоном. Питалась бы детскими пюре из баночек и…

— Давно это было? — спросил вдруг Энди.

Жожо задумалась.

— Шесть лет? — Она вопросительно посмотрела на Бекки, у которой было выражение человека, только что вышедшего из транса. — Шесть с половиной?

— А чем он сейчас занимается? — продолжал допытываться Энди. — Завел себе подружку-то?

— Понятия не имею. И вообще, мне плевать.

— Кольцо все еще у тебя?

— Не-а. Я его продала, а на вырученные деньги мы с Бекки на две недели съездили в Таиланд.

— Ты любишь Марка так же сильно, как Доминика? — спросила Бекки.

Жожо надолго задумалась.

— Может, и сильней. Но он все равно женат.

Вообще-то, в последнее время Марк стал делать намеки, что, возможно, уйдет от Кэсси. Причем Жожо его к тому никак не побуждала. Она ни за что не стала бы этого добиваться. Возможно, когда-нибудь вся эта конспирация станет для нее настолько невыносимой — сейчас она всего лишь раздражает, — что она начнет требовать большего. Но на данный момент все рассуждения об их счастливом будущем исходили исключительно от него.

24

Понедельник, 8:30

Жожо приехала на работу. Возле здания слонялся какой-то незнакомый мужик, он смотрелся в чье-то боковое зеркало и поправлял волосы, а лицо у него было Цвета лимонного пирога. Она почти не сомневалась, что это Натан Фрей заблаговременно явился на девятичасовую встречу. Настолько заблаговременно, что делалось страшно.

Понедельник, 9 часов 00 минут 10 секунд

Мэнни доложил о Натане Фрее, и это действительно оказался тот самый мужик с физиономией цвета лимонного пирога. Собственной персоной.

Он являл собой жалкое зрелище. Три года он писал свою книгу; перезаложил дом, на полгода ушел из семьи и в женском платье жил в Афганистане. Двое литагентов его уже отослали — «Ну, и дураки», — заметила Жожо, — и сейчас, стоя перед живым агентом, наделенным всеми полномочиями, чтобы осуществить его мечту, он сильно нервничал.

Но когда Жожо поздравила его с замечательной книгой и обрисовала свое видение того, как она будет влет продаваться в разных странах мира, лимонная бледность на его лице уступила место более здоровому оттенку, и он стал походить на подрумяненный пирог с творожной начинкой.

— У кого-то еще в данный момент есть ваша рукопись? Я говорю о литагентах, — спросила Жожо. Ей уже случалось бывать в ситуациях, когда автор массовым порядком рассылал свое творение, а в результате на его книгу начинали претендовать сразу несколько агентств.

— Нет.

Хорошо. По крайней мере не придется ни с кем биться.

— Я даже не поверил, когда вы мне позвонили. Мне как раз нужен такой агент. Не верится даже…

— Считайте, он у вас есть, — произнесла Жожо, и на его щеках мгновенно появились два ярких малиновых пятна.

— Ой! — негромко издал он возглас. — Господи! — Он вытер пот со лба. — Поверить не могу. — Все его лицо порозовело, превратившись в симпатичный клубничный мусс. — И что теперь?

— Теперь я буду готовить для вас контракт.

— Правда? — Он был поражен. — Так просто?

— Книга потрясающая. Ее захотят купить многие издатели.

— Мне неловко спрашивать… Я понимаю, это звучит смешно… но…

— Да, вы заработаете кучу денег. Я оговорю для вас самый высокий аванс, какой получится.

— Мне много не надо, — заторопился он. — Издаться — уже большая награда. Но мы сейчас оказались без источников дохода, жене и детям приходится нелегко…

— Не волнуйтесь. Интуиция мне подсказывает, что вашу книгу захотят заполучить многие издательства, они будут счастливы выложить за нее денежки. Дайте мне дней десять, как только будут новости, я с вами свяжусь.

Натан стал пятиться к двери, повторяя:

— Спасибо, спасибо, спасибо.

Мэнни проводил его взглядом и, дождавшись, когда последнее «спасибо» стихнет в конце коридора, заметил:

— Медовый месяц. Сколько, интересно, должно пройти времени, прежде чем он обнаглеет и станет звонить вам всякий раз, как потеряет проездной на метро?

Жожо улыбнулась.

— Ну что, можно считать, он наги? — спросил Мэнни.

— Наш.

— Расскажите, какой он. Заслуживает внимания?

— Еще бы! — Жожо пересказала афганскую историю. — В нашем бизнесе таких называют «писателями с большим будущим». — Она перебросила ему рукопись. — Начинай размножать. Мне нужно шесть качественных экземпляров, причем полчаса назад.

— Аукцион будете устраивать?

Жожо кивнула. Эта «Любовь под паранджой» так хороша, что несколько издательств наверняка вступят в бой и раскошелятся за право обладать шедевром.

Пока Мэнни вдыхал пары ксерокса и ворчал, что человеку с высшей оценкой по английскому в дипломе стыдно заниматься работой, на которую способна даже обезьяна, Жожо мысленно набросала список потенциальных издателей.

Но сначала надо будет узнать у Марка, как дела с Сэмом. Делать вид, что ее заботят его домашние проблемы, было не так легко. Она старалась, потому что Марк придавал им огромное значение, но итог был один: всякий раз, как у него дома что-то случалось, семья отбирала у нее Марка. А уж накликать на себя беду это семейство умело. Его жена Кэсси, учительница начальных классов, непременно сваливалась с мигренью, стоило ей поесть сыра, но сей факт никак не мешал ей наведываться в сырную лавку при каждом удобном случае. Их десятилетняя дочь Софи была опасна для себя самой: за то время, что Жожо встречалась с Марком, она успела свалиться с пони и разрезать себе ладонь транспортиром.