А я… а со мной начало твориться нечто странное.

Меня будто бы вывернули нутром наружу.

Я так соскучилась… Господи Боже!

Я и вправду соскучились! Я рыдала, орала и вопила ему в губы, потому что не верила собственным глазам!

Он здесь.

Он жив!

И он меня целует…

Как дикий, одичалый зверь!

Хоть и причиняет боль, но все равно я вся трепещу и трясусь, в глубине души мечтая, чтобы он не останавливался.

Я ведь столько слез выплакала! Столько нервных клеток погубила!

Оттого и счастлива чувствовать его руки на своём теле.

Пусть и холодные, грубые… Но это он! Мой Давид.

Если бы он только знал… всю правду.

Но монстр не даёт сказать и слова.

Не верит. Принимает за подлую, лживую тварь.

Оттого и наказывает.

— Что?? Ты мокрая? — провел горячей головкой вздыбленного члена по нежной мякоти промежности и ехидно оскалился, — Неужели, грубость тебя заводит? Ты ж меня ненавидишь! Презираешь! Мечтала, небось, чтобы подох там в клетке! Да? А для своего мужа ты также течёшь, как последняя подзаборная сука?? Или ты просто похотливая шлюха? Которая мокреет для абсолютно любого у*бка, имеющего член?

Ублюдок!

Я хотела закричать, хотела ударить его по губам. С кулака! Как он сам когда-то учил, мол, что, если кто-то посмеет обидеть, чтобы тут же звала его. Или, била сама. Давид показал мне несколько приёмов. Я была послушной и толковой ученицей. Но сейчас сдачи дать не получилось. Я как искалеченная птица с поломанными крыльями билась в когтях голодного зверя, что отрывал от моей сочной плоти кусок за куском.

Кусок за куском…

Рывок и сильный толчок до упора!

От которого я закатила глаза и выгнула спину дугой, слыша лишь его бешеное дыхание, одержимые рыки и оглушающее биение собственного сердце где-то в ушах.

Ещё один толчок.

И ещё один!

Большой, горячий, острый! Он за секунду заполнил меня до самого упора.

Кричать и биться было бесполезно. Силы на исходе.

Он победил. Проклятый монстр из Ада меня поимел.

Толкался рывками, упругие ягодицы сжимались и расслаблялись, а на его смуглой коже, разукрашенной татуировками, блестели капли пота.

— Стерва!

Толкнулся резче и тут же укусил за нижнюю губу, так дико, что я взвизгнула.

— Ведьма!

Бранился, тараня меня настолько жёстко, что низ живота словно вспыхнул испепеляющим пламенем.

— Мокрая… дрянь!

Обхватил скулы рукой и снова накрыл губами мои разодранные до мяса губы. А сам все толкался и толкался, набирая разгон, то мощными, то резкими ударами, прыгая на мне, как на батуте, не жалея и стервенея с каждым новым толчком, с каждым предельным погружением!

Поймал языком слёзы. Утробно заурчал.

— Бл*ть! Какая же ты вкусная… Особенно твои слёзы. Со-ня.

Назвал меня по имени и, толкнувшись до самого паха, кончил, зарычав, забившись в сильных судорогах.

Нечто сильное и невероятно безумное охватило низ живота! Я даже сама не поняла, как начала дрожать и кончать под ним и вместе с ним, во время скоростных, глубоких фрикций. Выгибаясь, брыкаясь, пытаясь вырваться из давки, вцепиться в его сильные плечи, чтобы почувствовать опору, чтобы окончательно не провалиться в бездну, чтобы он… не дал мне упасть.

Невозможно!

Проклятый нелюдь только что довёл меня до оргазма!

Причём, такого сильного, какого я не испытывала никогда в жизни…

Я идиотка.

Раз получила разрядку без капли любви. Точнее, без капли обоюдного желания.

Но я… я не испытывала сладких судорог почти четыре года.

Ни разу. Александр не смог доставить мне удовольствие.

Ни разу за четыре года!

Наверно потому, что я просто его не любила.

А Давид… Он заставил меня дрожать и пульсировать за несколько, чтоб их, минут. Он довёл меня до невероятного экстаза! До такого блаженного состояния, что я начала терять сознание.

Боль, вперемешку с жестокостью и агрессией, лишь усилила возбуждение.

Ну и что со мной не так?? Реакция должна быть обратной!

Но телу не прикажешь. И чувствам тоже.

В отличии от разума.

Кажется, я просто задохнулась. Когда он снова засунул язык мне в горло. И, во время бомбического взрыва, выпав из реальности в другое измерение, просто лишил меня кислорода. Отчего, я провалилась в небытие. Пока он, сумасшедший нелюдь, клеймил и марал мое лоно горячей, вязкой спермой.

* * *

Я не хотела открывать глаза, не хотела возвращаться в реальность. Потому что знала, что отныне, моя жизнь из Ада превратилась в ещё более жуткий Ад.

Хуже уже быть не может!

Но, вероятно, подобное выражение не про меня.

Несколько минут я просто лежала, свернувшись клубочком на этом холодном, замаранным спермой диване, и слегка подрагивала, притворяясь спящей, чтобы оттянуть время каторги, чтобы отдышаться перед смертью.

Он снова стоял напротив распахнутого настежь окна. Правда теперь уже обнаженный. Красивый… Какой же он все-таки идеальный! Его тело практически не изменилось. Не считая ужасных шрамов на спине.

Сутулый. Но такой большой, такой агрессивный и опасный! От его крепкого тела так и фонило энергией ужаса! А меня, в тот момент, когда я смотрела на Давида, буквально колбасило и корежило от неописуемой паники.

Щелчком пальцев выбросил окурок в окно и резко обернулся.

Сердце вновь дернулось от испуга. Поскольку Давид посмотрел на меня с ледяной ненавистью и уже знакомой жадностью в прищуренных, без капли доверия, глазах.

О Боже!

Когда он начал приближаться, помимо мощной, стоящей прямым штырем эрекции, я успела увидеть ещё один зарубцевавшийся порез. Там, в области груди. И я, ужаснувшись, тут же рефлекторного коснулась своего лица вспотевшими ладонями, будто бы только что посмотрела не на грудь Давида, а в зеркало.

Татуировка с моим лицом…

Не была такой красивой как раньше…

Из-за уродливого, в виде кривой дуги, шрама, тянущегося вдоль левой щеки на рисунке.

Слёзы ошпарили глаза. Но я сдержалась.

Ему ведь только в радость видеть, как я страдаю.

Мой Давид действительно умер.

А это… это был не он, прежний и такой любимый.

Это был не иначе как демон.