обратил внимание, что соседняя подушка примята, правда, дворецкий утаил от него, что хозяин женился на той барышне.

Вернон не удивился, узнав, что в постели с Эбенезером оказалась девица: ведь неслучайно ему понадобилось снадобье для укрепления мужской силы. А что до опиата, врач поверить не мог, что Эбенезер был способен опаивать им своих пассий, хотя такая мысль и приходила ему в голову. На днях он даже резко говорил на эту тему с Эбенезером, хотя тот на него, кажется, обиделся. Эбенезер уверял, будто опиат нужен ему для успокоения после постоянных неприятностей на руднике, но подобное объяснение не развеяло подозрений Вернона. И он решил дать ему опиат с укрепляющим в последний раз. Но он и предположить не мог, что все обернется так плачевно, к тому же из-за этого его могут лишить патента на право врачебной практики.

— Добрый вечер, доктор Мид! Простите, что прервал ваш ужин. Впрочем, я отниму у вас лишь пару минут: я пришел по поводу отца.

— Вечер добрый, Хит! Мне так жаль вашего отца, — сказал Вернон, открывая гостю дверь. Он боялся, что Хит прознал о снадобье и опиате, которые он дал его отцу. — Что вы хотите узнать? — спросил он, стараясь говорить как можно спокойнее.

— Я желаю, чтобы было проведено вскрытие, — требовательно сказал Хит. — Знаю, вам, может, этого не хочется, ведь вы с отцом знали друг друга не один год. Тогда, возможно, вы посоветуете кого-нибудь из своих коллег, живущих по соседству?

Вернон смутился.

— Но почему вы настаиваете на вскрытии, Хит? Вы же знаете, у вашего отца было больное сердце.

— Знаю, но, сдается мне, в истории с его смертью не все чисто. Известно ли вам, что он умер, находясь в постели с девицей?

— Да, Уинстон мне говорил. И все же повторяю, у вашего отца пошаливало сердце. Похоже, он переутомился и у него случился сердечный приступ. — Вернону было страшно подумать, что вскрытие будет проводить независимый врач. Надо было урезонить Хита во что бы то ни стало.

— На его теле были обнаружены какие-нибудь подозрительные следы?

— Нет, ничего такого, — сказал Вернон. — Я самолично осмотрел тело с головы до ног. И никаких повреждений не обнаружил. В самом деле, такое впечатление, что он умер во сне. — Вернон всегда беспокоился, что сердце у Эбенезера не выдержит прилива крови, и вот его худшие опасения оправдались. Если бы только Эбенезер в свое время прислушался к его уговорам!

— А если бы его отравили, вы заметили бы что-нибудь особенное?

— Отравили?! Ну да, разумеется.

— И что бы вам тогда показалось подозрительным?

Вернон продолжал готовить себе ужин и одновременно вести разговор, от которого, впрочем, аппетит у него как рукой сняло.

— Если бы он съел что-нибудь ядовитое, у него посинели бы губы, а изо рта исходил неприятный запах. Кожа покраснела бы или пожелтела, а глаза слезились бы. На теле местами выступила бы сыпь, но ничего подобного я не заметил — никаких подозрительных симптомов. Говорю же, такое впечатление, что он тихо скончался во сне. — Вернон молил бога, чтобы его объяснения удовлетворили Хита.

— А я, доктор Мид, думаю, что без той девицы тут не обошлось, — сказал Хит. — И мне нужно в этом убедиться.

— Я не обнаружил тому никаких доказательств, Хит. — Вернон подозревал, что, если Эбенезер принял слишком большую дозу укрепляющего, оно убило его очень быстро. — Но если вам угодно, чтобы я провел вскрытие ради вашего успокоения, что ж, я готов. — Он сделал бы это и ради своего собственного успокоения, да вот только поможет ли это.

— Я был бы вам признателен. Но если вам вдруг расхочется этим заняться, повторяю, пусть этим займется кто-нибудь другой, я буду только рад.

— Нет, — поспешил с ответом Вернон. — Если кому-то и суждено это сделать, то только мне. Да и Эбенезер хотел бы того же.

Обычно Вернон проводил подобные процедуры в местной больнице, где условия получше, однако сейчас он не мог рисковать: вдруг за этим делом его застанет какой-нибудь нежелательный свидетель, а посему он решил все проделать у себя в кабинете.

— Вот и чудесно! — с удовлетворением проговорил Хит. — Прошу вас сделать все поскорее и о результатах сообщить мне незамедлительно.

— Утром я сразу же этим и займусь и о результатах сообщу вам лично, — обещал Вернон, хотя решил проделать все нынче же вечером, когда его уже вряд ли кто потревожит.

— А я займусь формальностями, связанными с похоронами, сразу, как только получу ваш отчет.

С этими словами Хит откланялся, довольный, что, если против отца действительно были задуманы какие-то козни, это непременно вскроется.

Вернувшись в дом после разговора с Джеком, Эбби столкнулась в коридоре с Эльзой и Марией.

Девчушки сказали, что на сегодня закончили всю свою работу и теперь собираются пойти к себе отдыхать.

— Умеете играть в карты? — вдруг спросила их Эбби.

Девчушки удивленно переглянулись.

— Не так чтобы очень, — ответила Эльза. — А вам-то что?

— Миссис Хокер хочет после прогулки поиграть в карты, и вот было бы здорово, если бы за столом оказалось несколько игроков!

Мария заметила, что они вряд ли для этого сгодятся, хотя такая мысль показалась ей замечательной, тем более что им нечем было заняться вечером.

— Я бы с радостью, если бы вы меня подучили, — призналась она.

— И я тоже, — подхватила Эльза. — А миссис Хокер, думаете, согласится?

— О, думаю, да. Уж коли она готова сыграть со мной, то и вас примет. Давайте накрывать стол. Знаете, где миссис Хокер держит карты?

— В выдвижном ящике серванта, — сказала Эльза. — Я принесу.

Они втроем находились в кухне — готовились к игре, когда туда вошел Сабу. Он был явно недоволен, увидев девушек.

Эбби посмотрела на него с опаской. Она чувствовала, что им нужно пойти на мировую, чтобы ужиться под одной крышей, и такая возможность сейчас представилась.

— Вы играете в карты, Сабу? — спросила она.

Сабу метнул в нее суровый взгляд.

— В карты? — Он решил, что она шутит.

— Да, мы тут собрались перекинуться в картишки. Хотите с нами?

Мария с Эльзой съежились, ожидая, что он скажет в ответ. Уж они-то знали точно — карты никак не вязались с его верой, как, пожалуй, и многое другое.

— И во что же вы будете играть? — спросил Сабу подозрительно.

— Может, в покер? «Веришь — не веришь» называется. Только предупреждаю, в эту игру я переиграла с отцом и его дружками раз сто, а то и больше, и собаку на ней съела.

У Сабу заблестели глаза: ее слова прозвучали как