чтобы воспринимать Хейли как дар, ты считаешь ее лишь инструментом для получения того, чего ты хочешь. Мне тебя жаль, Кэссиди. Тебя и твою жалкую жизнь. А теперь беги и сделай вид, что тебе есть хоть какое-то дело до того, что твоя дочь наделала в штаны.

Я поражен их разговором. Признание Кэссиди на многое пролило свет. Заявление Пайпер сильно меня воодушевило. Она правда считает, что дети – это дар? Тогда установить связь между ней и Хейли может оказаться не так уж и трудно. Но прежде чем я успеваю все это осмыслить и скрыться, Пайпер выходит из-за угла и натыкается прямо на меня.

– Ой!

Я подхватываю ее за плечи, чтобы она не упала.

Она сконфуженно смотрит на меня.

– Э-э-э… ты что-нибудь слышал из нашего разговора? – спрашивает она.

Я киваю:

– Практически все. Я шел тебя спасать от урагана Кэссиди. Но, как выяснилось, моя помощь тебе не понадобилась.

Ее глаза наполняются сожалением.

– Прости, что сказала все эти гадости про мать твоего ребенка. Мне не стоило принимать ее так близко к сердцу.

– Ты что, шутишь? Все, что ты сказала, – правда. – Я смотрю ей прямо в глаза. – А все, что она сказала, – нет. Надеюсь, тебе это известно. Я уже говорил тебе, что вчера у меня было первое свидание за несколько лет. Несколько лет у меня никого не было, даже мимоходом. Кэссиди все это сказала только для того, чтобы тебя отпугнуть. Я и понятия не имел, что она ждет, когда я к ней вернусь. Я обещаю, что никогда этого не сделаю. Ты – первая женщина, с которой я хотел быть с тех пор, как родилась Хейли. Ты единственная женщина, с которой я хочу быть.

Я одновременно вижу и слышу, как Пайпер облегченно вздыхает. Ее взгляд смягчается. Она мне верит.

Я осознаю, что все еще держу еще за плечи, и у нее по коже бегут мурашки, тонкие волоски щекочут мне пальцы. В коридоре нехолодно. Значит, она реагирует на меня. Она реагирует на мое прикосновение. И – что еще лучше – она не пытается отстраниться. Сейчас подходящий момент, чтобы пригласить ее еще на очередное свидание. Пока между нами есть эта связь. Этот огонь, который исходит от нее и идет прямо к моему паху – через каждую косточку в моем теле – и прямо в мое чертово сердце.

– Пайпер…

– У вас тут все в порядке? – прерывает меня Джерод, с пренебрежением глядя на мои руки на плечах у Пайпер.

Пайпер делает шаг назад, разрывая дистанцию между нами, и мои руки падают вниз, ощущая тяжесть пустоты.

– Все в порядке, Джерод. Мы уже возвращаемся за столик.

Пайпер уходит, с сочувствием оглядываясь на меня через плечо, словно знает, о чем я собирался ее спросить, и осознает, что Джерод все испортил. Этот взгляд – означает ли он, что она бы согласилась?

Джерод сверлит меня взглядом, потом возвращается к работе.

Эти проклятые официанты всегда приходят не вовремя!

Глава 15. Пайпер

Вчера в ресторане Мейсон опять хотел пригласить меня на свидание. Я в этом уверена. Я почувствовала это в его прикосновении. Сейчас, лежа в постели, я все еще ощущаю прикосновение его пальцев на своей руке. Сначала он просто поддерживал меня, чтобы я не упала, когда мы столкнулись, а потом нежно поглаживал мою кожу, пока мы разговаривали. Мне было трудно сосредоточиться на его словах, потому что все мое внимание было приковано к тем сантиметрам кожи, к которым он прикасался.

Но я рада, что он так и не задал свой вопрос. Я бы сказала «нет». Я проведу здесь еще несколько недель. А когда уеду, больше сюда не вернусь. Какой смысл снова с ним встречаться?

Вчера мне приснился еще один сон про него. Странно, что после того, как я увидела в толпе то лицо – лицо, из-за которого я должна была бы каждую ночь сражаться во сне с демонами, – у меня было больше хороших ночей, чем плохих. Больше снов, чем кошмаров. Больше надежды, чем отчаяния. Но я знаю, что мои сны – это всего лишь мечты о том, чего никогда не произойдет. У меня никогда не сможет быть настоящих отношений с мужчиной. Я никогда не смогу быть с кем-то, чтобы мое мерзкое прошлое не уничтожило малейшую надежду на светлое будущее. Моя судьба уже решена. Она окутана тьмой, которую мне никогда не преодолеть.

Я кладу руку на пустую подушку рядом с собой и впервые в жизни оплакиваю каждое нереализованное желание и каждую неоправдавшуюся надежду. Я погружаюсь в глубины своей души, разглядываю каждый их уголок, чтобы узнать, осталась ли хоть какая-то часть меня – хотя бы крошечный кусочек, который я могла бы ему отдать.

Я дотрагиваюсь до своих губ. Я вспоминаю, какой огонь он разжег в моем теле и какой трепет пробежал по моей спине, когда Мейсон прикоснулся к моим губам. При воспоминании об этом мои пальцы спускаются в трусики – я довольно редко так делала в прошлые годы – и всегда только для того, чтобы избавиться от напряжения. Никогда еще я не ласкала себя, думая при этом о мужчине. Никогда еще мои пальцы не кружили по клитору, пока я представляла себе другого человека. Никогда еще мои фантазии не были такими бурными, чтобы я стонала при одной только мысли о нем.

Мои бедра начинают непроизвольно двигаться, я становлюсь влажной, и мои пальцы мягко скользят по твердому бугорку. Я вспоминаю ту ночь, когда он меня охранял – обнимал, пока я не заснула. Я представляю, как он отводит в сторону мои волосы и проводит пальцами по татуировке, а потом прикасается к ней губами. Я представляю себе, как его губы и руки исследуют мое тело – мягко, нежно и медленно, как не делали ничьи другие руки. Я ввожу в себя палец, представляя, что это делает он. Кажется, вместе с хриплым стоном с моих губ слетает его имя, когда мои бедра напрягаются, живот сжимается, и я обрушиваюсь в такой ошеломительный оргазм, какого никогда прежде не испытывала.

Потом, не давая себе времени на раздумья, я беру в руки телефон.

Я: Ты о чем-то хотел меня вчера спросить?

Он отвечает тут же, и я расплываюсь в широчайшей улыбке – это так неожиданно, что лицо начинает болеть.

Мейсон: Да. Я просто был не уверен, что