– Я выпущу Мёрфи погулять, но я хочу, чтобы к тому времени, как я вернусь, ты лежал в моей постели голым, ясно? Спасибо. – Она уходит, держа мопса под мышкой, а я стою, однако раздеваться не спешу.

Я не стану ее трахать, как бы мне этого ни хотелось. Она пьяна.

Я сажусь на край ее постели и жду, дабы убедиться, что она доберется до кровати, ни обо что не разбив голову и вообще не покалечившись. Краем глаза я замечаю фотографию, на которой изображены Ник и Мелроуз – похоже, одетые для школьного бала. На нем фрак, на ней красное платье с искрой, они стоят на фоне винтажной машины и, судя по выражению лиц, пытаются не засмеяться.

Что-то сдавливает мне грудь. Ревновать из-за давней фотографии – это для меня что-то новое, однако у Ника и Мелроуз есть то общее, чего у меня с ней никогда не будет.

История. Прошлое. И если он того захочет – будущее.

– Я вернулась… – Мелроуз вваливается в комнату. – Эй… ты почему одет?

Я встаю.

– Я не буду сегодня заниматься с тобой сексом.

Губы ее изгибаются в улыбке, она медленно идет ко мне, покачиваясь.

– Я серьезно, – говорю я, глядя на нее сверху вниз.

– Я тоже. – Она поднимается на цыпочки и пытается поцеловать меня.

– Ты пьяна.

– И что?

– Я не сплю с пьяными девушками, – отвечаю я.

Мелроуз закатывает свои невероятно синие глаза.

– Перестань.

– Перестать что?

– Перестань все время быть таким жутко совершенным. – Она усаживается в изножье своей кровати и складывает руки на коленях. Подол футболки задирается, открывая верхнюю часть ее бедер и нижнюю кайму трусиков.

Мой член пульсирует, давя на джинсы изнутри.

– Никакого совершенства не существует. – Я встаю и поворачиваюсь к двери.

– Скажи мне что-нибудь, – требует она.

– Что?

– Что угодно. Расскажи мне свои тайны. Что-то, что ты никогда никому не говорил.

Я провожу рукой по подбородку, щетина покалывает мою ладонь. У меня есть только одна «тайна», и если уж когда и признаваться в ней, то только не сейчас. Только не так.

Когда моему брату был год или около того, мои родители вместе с друзьями отправились во двор – выпить пива и пожарить мясо на гриле. Таккера они оставили в кроватке, полагая, что раз я дома, то смогу присмотреть за ним – как бывало обычно, когда он начинал плакать.

Но в тот вечер я удрал из дома – в парке собиралась компания моих друзей, и там должна была быть девушка, которая мне нравилась.

Я вернулся домой после полуночи, полагая, что смогу пробраться в дом через черный ход, но увидел красно-синие маячки «Скорой помощи», которая увозила моего маленького брата в ближайшую больницу, находящуюся в двадцати минутах езды от нашего дома.

Оказалось, что в какой-то момент он проснулся, начал кричать, а поскольку взрослые были снаружи дома, а я удрал, никто не подошел к нему. Будучи целеустремленным годовалым ребенком, он попытался выбраться из кроватки.

Следователи из Службы защиты несовершеннолетних сказали, что это был несчастный случай… что он ударился головой о пеленальный столик и из-за травмы навсегда потерял слух.

Если бы я, как предполагалось, был дома в ту ночь, этого не случилось бы.

– С чего ты взяла, что у меня есть какие-то тайны? – спрашиваю я. Мелроуз пожимает одним плечом.

– Потому что у тебя всегда такой вид, словно тебе нужно скинуть какую-то тяжесть с души. И, скорее всего, что бы ты ни сказал мне сейчас, утром я об этом и не вспомню. Вероятно, ты мог бы признаться в убийстве, а к утру… – Она проводит рукой по воздуху. – …все будет стерто. Забыто. Гарантирую, тебе от этого станет лучше.

– Нет уж.

– Конечно, «нет уж». – Она забирается в постель, подтягивает колени к груди, протягивает руку и укрывается одеялом. Смотрит на меня полуприкрытыми глазами, потом поворачивается на бок, подкладывает ладонь под щеку и улыбается.

– Что? – спрашиваю я.

– Ты когда-нибудь думал… – Мелроуз зевает. В ушах у меня отдается пульс. – Ты когда-нибудь думал, – снова начинает она, – как это было бы – встречаться друг с другом?

Ее веки смыкаются, дыхание становится ровным. Она мгновенно засыпает.

В среду утром сигнал будильника бьет меня в висок, подобно кувалде. Щуря глаза, я протягиваю руку к прикроватному столику, нащупываю телефон и выключаю чертов сигнал. Зачем я вообще поставила будильник на это утро? У меня сегодня нет ни прослушиваний, ни каких-либо назначенных встреч. Мне никуда не надо.

Я кладу телефон обратно на столик, экраном вниз, потом поворачиваюсь на другой бок и натягиваю одеяло на голову. Телефон звонит снова.

– Ты серьезно? – Я со стоном тянусь за ним и на этот раз вижу, что на экране мерцает имя Ника. Подсветка экрана бьет по моим воспаленным глазам, но я отмечаю, что часы показывают 8:04.

– Почему ты так рано поднялся? – спрашиваю я, ответив на звонок.

– Я еще и не ложился, – отвечает он.

– Ну конечно. Что случилось? – Я протягиваю свободную руку и аккуратно подвигаю Мёрфи, чтобы он не занимал две трети моей постели.

– Просто хотел еще раз поздравить тебя.

Я хмыкаю.

– Балбес. Ты уже поздравлял меня вчера вечером.

– Ну и еще… я хотел узнать, когда ты уезжаешь.

– Если ты волнуешься насчет арендной платы, не парься. Я продолжу ее платить.

– Нет-нет, ради всего святого, арендная плата тут ни при чем, Мел, – заверяет он.

– Ладно… – Теперь я по-настоящему сбита с толку.

– Просто хотел узнать, когда ты отправляешься в Луизиану. По-моему, в следующем месяце мы будем выступать в Батон-Руж, было бы неплохо встретиться там.

– Ага. Я сообщу тебе, когда будет известно, и мы прикинем. – Я зеваю, глаза у меня закрываются, несмотря на то что мозг неожиданно полностью проснулся. – Съемки через две недели, но меня хотят видеть там как можно скорее. Наверное, я поеду туда в конце недели.

– Круто, круто. – Ник умолкает. Подобное неловкое молчание ему несвойственно.

– Тебе что-нибудь еще нужно? – Я скидываю одеяло с ног и шлепаю по деревянному полу в ванную. Запах геля для душа, которым пользуется Саттер, все еще висит во влажном воздухе, но сам Саттер конечно же давно уехал.

– Ты сказала Саттеру? – спрашивает Ник. – О том, что съезжаешь?

– Ну да. Он в курсе. Конечно. Вчера вечером он вместе со мной был на вечеринке. Но, по сути, я даже не съезжаю. Два месяца я буду на съемках, а потом вернусь и дотяну аренду до конца. По сути, я так и планировала. А что?