С неба на советский линкор и крейсеры обрушились бомбардировщики и торпедоносцы с паучьими крестами на крыльях. «Хейнкели-111», «Юнкерсы-88» и пикировщики «Юнкерсы-87» под прикрытием дальних и двухмоторных истребителей «Мессершмитт-110» заходили с разных сторон на «Парижскую коммуну» крейсеры и эсминцы. Вот тут и пригодились централизованные посты управления зенитной стрельбой! Офицеры выдавали целеуказание зенитным расчетам, а они уже разворачивали стволы своих орудий на указанные азимуты и градусы углов возвышения. Над кораблями советской черноморской эскадры взметнулось сияние трассирующих пуль и снарядов, разрывы 76-миллиметровых снарядов щедро расплескивали по небу раскаленные осколки, искристые плети рубили гитлеровским стервятникам крылья, взрывали стеклянные, словно аквариумы, кабины, отсекали хвосты, поджигали моторы.

Но это – на ближних подступах.

А на дальних – остроносые краснозвездные «Аэрокобры» гвардии капитана Покрышкина организованно и тактически грамотно пускали дым и пламя из «Мессеров» и «Юнкерсов»! Смертельная круговерть воздушного боя шла на всех высотах – от заоблачной дали до бреющего полета над гребнями волн. Кипели не только волны, но и воздух, трещали огненные очереди пушек и пулеметов. Черноморское небо осталось за «сталинскими соколами»!

* * *

К берегу в сопровождении эсминца подошел и сам линкор «Парижская коммуна». Флагман Черноморского флота не только нанес огневой удар сокрушительной мощи своим главным калибром. Теперь громадный корабль выступал в качестве тяжелого десантного транспорта!

Да, вот такая ирония судьбы. Еще во время второго штурма Севастополя осенью 1941 года вице-адмирал Октябрьский предложил перебросить на линкоре в город-крепость тяжелые танки «Клим Ворошилов-1». Тогда инициатива комфлота была отвергнута.

Но сейчас стрелы грузовых кранов аккуратно переставляли на самоходные понтоны остовы средних танков «Т-34» и легких «Т-26» с башнями, но без моторов и гусениц. К этому тоже приложил руку «попаданец» из Донецка 2014 года. Алексей просто творчески переосмыслил немецкую же идею бронированных огневых точек «Panzerturm» на основе корпусов поврежденных танков. При этом выбрасывались ходовая часть, мотор и трансмиссия, а освободившееся место забивали снарядами к танковой пушке и патронами к пулемету. Наведение выполняли вручную, вращая маховики приводов поворота башни и вертикального перемещения орудия.

Алексей сумел убедить вице-адмирала Октябрьского в том, что такие огневые точки станут серьезной преградой для гитлеровцев. Бронекорпуса танков со снятыми гусеницами и катками устанавливали в заранее вырытые и выдолбленные в каменистой почве капониры и укрывали по башни. Среди зарослей колючего кустарника, низкорослых деревьев и каменных завалов они были практически незаметны. Но огонь башенных огневых точек с господствующих высот по склонам был поистине убийственным. Пушку на прямую наводку по склону не подтащить, из миномета точно не ударить. А подползающих по склонам гитлеровцев срежут с флангов наши пехотинцы.

Разгрузка с линкора была крайне рискованной: вес боевых машин был достаточно велик, тем не менее она оказалась успешной. Бронированные башенные огневые точки существенно укрепили оборонительные рубежи небольшого советского плацдарма.

Одновременно с «десантного крейсера» – гвардейского «Красного Крыма» – сгружалось тяжелое вооружение помельче. Во-первых, дивизион из двух батарей противотанковых пушек-«сорокапяток». Во-вторых, четыре скорострельные 37-миллиметровые зенитки, они могли лупить как по немецким самолетам, так и по танкам и вражеской пехоте. Их дополняла пара крупнокалиберных пулеметов «ДШК». Да и обычных «Максимов» у морпехов-десантников было вполне достаточно.

Конечно, просто так направлять даже поврежденные танки в качестве огневых точек, равно как и другие силы, было делом крайне расточительным. Несомненно, все эти военные ресурсы могли бы очень пригодиться и в самом Севастополе, и в недавно освобожденной Балаклаве, и на Ак-Монайских позициях керченской Малой Земли. Но вместо этого для усиления огневого прикрытия плацдарма у мыса Сарыч постоянно несли боевой дозор или легкий гвардейский крейсер «Красный Крым», или его собрат – «Красный Кавказ». Всегда – в сопровождении эсминца, хотя бы и стареньких «Новиков», помнивших еще Первую мировую и Гражданскую войну. Конечно, их 102-миллиметровые путиловские орудия не шли ни в какое сравнение с полутора десятками «сто тридцаток» на борту каждого из легких черноморских крейсеров. Но все же на счету – каждый грамм пороха и каждый снаряд.

* * *

Гитлеровцы и их «ненадежные союзники» – румыны терялись в догадках, почему это русские сначала перемешали небо с землей на плацдарме мыса Сарыч, а потом стали опоясывать небольшой пятачок самой южной части Крымского полуострова линиями окопов, траншей, бронированных огневых точек и минными полями?.. Совершенно непонятно!

Может, хотят построить там маяк или передовую базу?.. Но для чего? Ведь не на нейтральную же Турцию решил напасть командующий Черноморским флотом из осажденного Севастополя!

Впрочем, целью внезапного и совершенно непредсказуемого удара русских может стать Румыния. Нефтяные месторождения Плоешти питают столь драгоценным горючим почти что все Люфтваффе и Кригсмарине. Танки Вермахта катались на синтетическом бензине из торфа и бурого угля, но и то для артиллерийских тягачей, части вездеходов и грузовиков требовалась солярка. Потеря Плоешти для Третьего Рейха означала переход «стремительным домкратом» от механизированных высокомобильных частей к черепашьим темпам боевых операций Первой мировой войны.

Исходя из подобных предположений Эрих фон Манштейн запросил еще больше сил для того, чтобы сломить сопротивление Севастопольского фронта и скорее выйти на Кавказ – к нефтяным месторождениям Грозного, а потом – к Баку.

Бесноватый Адольф Гитлер внял заведомо ошибочным доводам своего любимчика.

Манштейн решил перенести основную тяжесть своих ударов с самого Севастополя на новый плацдарм. Это стало той ошибкой, на которую и рассчитывал Алексей – комадир могучей 35-й береговой батареи.

* * *

От воющих пикировщиков Люфтваффе небо сделалось черным. А еще – от грязно-черных разрывов трех спаренных 100-миллиметровых зениток гвардейского крейсера «Красный Крым». Не переставая, лупили 37-миллиметровые скорострельные зенитные автоматы, им вторили, расцвечивая хмурые серые облака искрящимися трассерами, крупнокалиберные пулеметы «ДШК».

Вот один из «Юнкерсов-87» с характерным обратным изломом крыльев и нелепо висящими под брюхом «лаптями» неубирающегося шасси напоролся на трассирующую очередь и полыхнул ярчайшим керосиновым факелом. Другой «Лаптежник» со снижением потянул в глубь немецких позиций.

Часто били обе зенитные 76-миллиметровые пушки маневрирующего рядом с крейсером эсминца. Грязно-серые разрывы снарядов пятнали такое же серое небо.

А на берегу шел жестокий бой. Из-за каменных брустверов танковых окопов виднелись только башни броневых огневых точек. Они методично расстреливали из своих 76-миллиметровых пушек атакующую немецкую и румынскую пехоту. Помогали огнем «сорокапятки» на флангах, ведя перекрестный огонь. Пулеметчики огненными плетьми раскаленного свинца стегали вражескую пехоту. Частый и точный огонь самозарядных винтовок Токарева «СВТ-40» – штатного оружия советских «морпехов» – косил гитлеровскую сволочь.