Апрель 1944 года

– Магда? Магда Меллер? Это ты?

Магда пытается прикрыть лицо шарфом. Опустив голову, она прибавляет шаг.

– Магда Меллер! Сейчас же остановись!

Ругая себя, Магда останавливается. Почему она поверила, что невидима, когда всё и вся вокруг нее летит к чертям? Обернувшись, она видит знакомую ухмылку на лице Висика. Ее давний школьный «друг».

– Висик, что тебе нужно? – Магда пытается скрыть дрожь в голосе.

– Мне нужна ты. Уже несколько месяцев мы пытаемся переговорить с тобой, и не притворяйся, что ты не знаешь.

– А кто это «мы»?

– Я и мои товарищи из Глинковой гвардии, вот кто.

– Мои товарищи и я, – поправляет его Магда.

Она ненавидит самодовольную физиономию и дурацкую форму Висика. Он просто мальчишка, строящий из себя мужчину, и он не возьмет над ней верх.

– Не умничай! Мы приходили к тебе домой каждую пятницу. Скажи, где ты пряталась?

– Пряталась? Зачем мне прятаться? Может быть, я просто встречалась с моими друзьями. О-о, но ты, Висик, вряд ли знаешь, что такое друг.

Помимо ее воли какая-то часть Магды получает удовольствие от этого спора. Наверное, это ее единственный шанс показать ему свое презрение.

– Магда, не смей больше так со мной разговаривать! Я могу застрелить тебя. И возможно, если я сам застрелю тебя, то даже получу медаль.

Магда теряет терпение.

– Что тебе нужно, Висик? Мне пора в магазин.

– Мы придем к вам в пятницу, как обычно, и ты должна быть дома. Пора тебе присоединиться к сестрам, понимаешь? – поддразнивает он со злобной ухмылкой на губах.

Магда напрягается, позабыв о насмешках, и делает шаг к этому мужчине-мальчику:

– Ты знаешь, где они?

– Конечно знаю. Я… все знаю.

Однако Магда улавливает в его голосе неуверенность.

– Ничего ты не знаешь! – сердито шепчет она. – Потому что ты просто мальчишка, играющий с большой винтовкой. Висик, отправляйся лучше домой к мамочке.

Магда поворачивается к нему спиной и уходит прочь, но ее уверенность в себе поколеблена. Ну почему она не послушалась маму и не пошла домой сразу после магазина? Зачем ей понадобилось остановиться у маленького бутика на главной улице, чтобы полюбоваться на платья? У нее нет денег на новое платье, даже если она могла бы куда-то его надеть. Теперь Висик знает, что она по-прежнему во Вранове, и это плохо.

Пока она со стуком бросает несколько консервных банок с рыбой, которые ей удалось купить в магазине, на стол, на кухню заходит Хая и молча смотрит на дочь.

– Что с тобой?

Магда не отвечает. Ей ни к чему, чтобы мать стала ругать ее, и все из-за платья, которого у нее никогда не будет.

– Может, встреча с кузенами улучшит твое настроение, – говорит Хая.

– С кузенами?

– Твои дядя и тетя пригласили нас сегодня на ужин.

– Это потому, что они знают, нам нечего есть! – выпаливает Магда, глядя на три банки с рыбой.

– У нас есть еда, и разве ты не была только что в магазине?

– Посмотри, мама! Это практически ничего! Для всех было бы лучше, если бы меня отправили с Циби и Ливи.

Слова слетели с ее губ, и их уже не поймать. Глаза матери наполняются слезами.

– Дамы, дамы, что происходит? Я услышал вас из сада.

В комнату через заднюю дверь входит Ицхак.

– Ничего, дедушка, ничего, – быстро отвечает Магда.

Сейчас ей совсем не нужны расспросы.

– Магда считает, нам было бы лучше без нее, – бормочет Хая. – Она хочет быть с сестрами.

– Магда, это правда?

– Да. Нет! Не знаю. Но у нас так мало еды. И… вам доставалось бы больше.

Ее дед за два года сильно исхудал, а он и раньше был худощавым.

– Перестань, Магда. Ты считаешь, мы все так думаем? И как это может помочь?

– Прости, мама. – Магда берет мать за руку. – Я не хотела никого обидеть, но все это так тяжело. Сколько мы еще сможем так жить? Долго ли еще я смогу так жить? Прячась, боясь собственной тени? Тревожась за сестер?

Хая привлекает Магду к себе, гладит ее по волосам.

– Выпить липового чая, вот что нам надо, – шепчет она, и Магда кивает.

– Может, у Айвана есть для нас какие-нибудь новости, – с надеждой говорит Ицхак, наливая в чайник воду. Ставя его на печку, он ворошит угли. Дров не осталось, поэтому им придется довольствоваться чуть теплым чаем. – Магда, завтра мне надо набрать хвороста. Поможешь?

– Конечно помогу, – с улыбкой отвечает Магда.

Позже, когда они проходят по заднему двору к дому Айвана, Хая останавливается, чтобы взглянуть на новые почки на кусте олеандра. Она ухаживает за этим кустом с детства, снова и снова возрождая его к жизни. Ее близкие шутят, что, мол, пока жив куст олеандра, будут процветать и они. Сейчас куст пускается в рост, давая им всем надежду, что Циби и Ливи живы.

После ужина, когда ее маленьких кузенов уложили спать, а взрослые прихлебывают чай у очага, Магда нарушает уютное молчание:

– Дядя, что-то случилось, правда?

Айван весь вечер избегал ее взгляда. Тяжело вздохнув, он кивает:

– Именно поэтому я пригласил вас сегодня на ужин. Нам надо поговорить.

Он ставит чашку на маленький кофейный столик и кладет руки на колени. Елена, его жена, уставилась на свои туфли.

– Айван, Елена! Вы меня пугаете. Пожалуйста, скажите, что происходит. – Хая прижимает руку к груди.

– Хая, они больше не охотятся только за молодыми. Они охотятся за всеми евреями.

Пока до всех доходит, в комнате воцаряется тишина. Ицхак медленно поднимается и садится рядом с Хаей.

– И куда нас отправят? – наконец, нарушая тишину, спрашивает Ицхак.

– Я не знаю, – отвечает Айван. – Никто не знает. Но очевидно, они хотят очистить Вранов от всех евреев. Может быть, всю Словакию. – Он смотрит на Магду, которая с открытым ртом глядит на мать и деда. Елена дотрагивается до Айвана, и он поворачивается к ней, притягивая ее к себе. – Я не могу даже защитить свою семью.

Магда потрясена отчаянием дяди Айвана. Он всегда был сильным, всегда не