– Доброе утро, соня, – сказал папа.

– Я принес вам кексы, которые вчера испекла мама, – пояснил Ро с полным ртом и, протянув мне необъятный контейнер, похлопал рукой по соседнему стулу.

– Я тут как раз рассказывал Джеффу, как на прошлой неделе смог отмазаться от штрафа.

– Дай угадаю – ты просто подмигнул полицейскому и улыбнулся ему своей белоснежной улыбкой, – пошутила я, присаживаясь рядом, и пихнула его ногу своей. Он пихнул меня в ответ.

– Обижаешь! – с улыбкой воскликнул он. Я уже много недель не видела его в таком хорошем настроении. – Еще я дал офицеру Гамильтону свой автограф.

– Ну конечно, – отозвалась я, доставая кекс и откусывая от него кусочек.

Следующие пару минут мы втроем болтали и смеялись, сидя за столом. Внезапно я ощутила укол какой-то непривычной боли, и мне понадобилось несколько мгновений, чтобы понять: мне хотелось, чтобы мама сидела рядом с нами. Чтобы мы собрались все вместе, словно одна семья, хохотали и рассказывали друг другу истории из жизни.

– Пойду проверю, как там мама Джесси, – сказал папа, словно прочитав мои мысли, и поднялся из-за стола. – Она сильно простудилась.

Ро бросил на меня многозначительный взгляд, но ничего не сказал.

Когда папа ушел, я обернулась к Роуэну.

– Он тебя так любит.

– Меня все любят. И как я могу их за это винить? – проговорил Ро, и я пихнула его локтем.

– Люк уехал в универ, – странным голосом добавил он, как будто знал, что эта информация имеет для меня особое значение.

– Я знаю, – ответила я, внутренне готовясь к тому, что последует дальше. – Я сама собиралась попозже к вам прийти. Хотела тебе кое-что сказать.

– Насчет чего?

По его взгляду я поняла: он уже знает, что именно я собираюсь ему сообщить. У меня загорелись щеки, и я опустила глаза.

– Люк и я… – начала я. – Мы… – слова снова не шли.

Господи, почему он так странно к этому отнесся? Мы с Люком ведь не сделали ничего плохого.

– Я с Люком, – наконец произнесла я и подняла на него взгляд.

В течение нескольких секунд, показавшихся мне вечностью, Ро молча смотрел на меня, а потом произнес:

– А.

Без какой-либо интонации.

– «А» – это все, что ты можешь сказать? – не веря своим ушам, спросила я.

– А что ты хочешь от меня услышать? – произнес Ро. – Хочешь, чтобы я спросил, каковы твои намерения по отношению к моему брату?

Его слова можно было принять за шутку, только вот он буравил взглядом стол и совсем не улыбался.

– И давно?

– С прошлых выходных, – сказала я.

– Он тебе нравится? – спросил Ро, наконец подняв на меня взгляд.

Это был очень странный, глупый вопрос. Естественно, он мне нравился, раз мы с ним начали встречаться.

Но все-таки я дала ему самый простой ответ, на который только была способна:

– Очень.

– А, – снова произнес Роуэн, а потом резко сменил тему и принялся рассказывать мне, что именно ему нужно было отремонтировать в своем «форде» в ближайшее время. Создавалось впечатление, что он получил то, зачем пришел. Как будто он заявился в мой дом с утра пораньше, чтобы собственными ушами услышать от меня правду.

Я вдруг ощутила странную грусть. Как будто из-за того, что я рассказала все как есть, пропасть между нами стала еще шире. Но я говорила искренне. Люк очень сильно мне нравился. Пусть Ро будет некоторое время чувствовать себя немного странно из-за того, что его лучшая подруга встречается с его же братом, у него не останется выбора, кроме как в итоге к этому привыкнуть.

СЕЙЧАС

Теперь, когда люди про нас знают, все становится по-другому.

Мы сидим в столовой, но при виде Люка Уиллоу внезапно вскакивает и начинает жестикулировать, подзывая его к нам, а потом отсаживается на один стул дальше, чтобы Люк мог обедать рядом со мной.

Я неуютно ерзаю на стуле, но Люк благодарит Уиллоу и садится рядом со мной с таким видом, будто делал это бо́льшую часть жизни. Что, в общем-то, соответствует действительности. Ладно, скажем так: будто он никогда не переставал этого делать.

– Как проходит твой день? – спрашивает он, опуская руку на спинку моего стула. При этом он смотрит в свою тарелку, поэтому я понимаю: он задал вопрос на публику, а не потому что ему действительно интересно, как у меня дела. Эта мысль причиняет мне боль, но я не обращаю на нее внимания.

– Хорошо. А твой?

– Тоже неплохо. На следующей неделе мы будем делать вулканы, так что у меня сейчас много времени уходит на подготовку. Сам я делал такой проект давным-давно.

Я киваю, как будто он рассказывает мне невероятно интересные и романтичные вещи, и мне кажется, что я отлично справляюсь, пока он не наклоняется ко мне и не говорит:

– Ты же помнишь, что тебе нужно притворяться, будто я тебе нравлюсь?

Его жаркое дыхание щекочет мне ухо, и на разных участках моего тела начинает срабатывать один рефлекс за другим.

– Помню, – отзываюсь я.

– Незаметно.

Он нежно убирает с моего лица прядь волос и возвращается к еде.

Уиллоу рассказывает Брэтту о ремонте, который ее отец проводит на кортах «Выигрыша», и я чувствую, как Люк напрягается всем телом. Теперь ни по одному из нас не скажешь, что мы друг другу нравимся.

В том, что в течение всего обеда мне приходится сидеть рядом с Люком и терпеть мучительную неловкость, есть один плюс – Эрик больше ко мне не лезет. Складывается ощущение, что он полностью сдался: он сидит за вторым столом и разговаривает с другими инструкторами так, как будто вчера ничего не случилось. Стоит мне об этом задуматься, и я прихожу в бешенство. Он никак не реагировал, хоть я сто раз говорила ему от меня отстать, но как только Люк поставил на мне клеймо, дав понять, что между нами все нормально, как вдруг оказывается, что Эрику больше нечего сказать. Какое же он дерьмо.

– Знаешь, если ты будешь целый час буравить Эрика взглядом, нашей цели это не поможет, – шепчет мне Люк.

«Нашей цели?» Неужели Люк продолжает вчерашний балаган, чтобы защитить меня от Эрика? Может быть, все его слова про «достоверность» нашей истории – просто глупая отговорка? Мне казалось, я отчетливо дала ему понять, что не нуждаюсь в его помощи.

– Я думаю, где спрятать тело, – шепчу я в ответ. Неужели он подумал, что я могу смотреть на Эрика по какой-то другой причине? Фу.

– Тогда продолжай, – говорит Люк, и я понимаю, что уголки моих губ растягиваются в улыбке.

Каким-то чудом нам удается дожить до конца обеда. Перед тем как мы расходимся, Люк целует меня в висок.