Обо всем этом Кабал думал, лишь бы только не слушать речи Кэкона. Не важно, был Кэкон феноменальным занудой или секретным агентом, притворяющимся феноменальным занудой, в итоге все равно приходилось разговаривать с феноменальным занудой. Кабалу он уже феноменально наскучил. В данный момент Кэкон как раз подходил к концу длинного списка.

– Простите, герр Кэкон, но меня ждет работа, – Кабал поднялся из-за стола. – Мне необходимо подготовить четвертый проект одной бумаги, касающейся вопроса передачи сельскохозяйственных угодий, а из-за происшествия с месье ДеГарром и прочих событий я совершенно выбился из графика. Еще раз прошу меня извинить…

И, прежде чем Кэкон успел вставить хоть слово, Кабал зашагал прочь.

Вернувшись в свою каюту, он принялся планировать, каким образом завтра совершит побег из аэропорта Сенцы. Насколько он понимал, на какое-то время корабль задержат, чтобы прошерстить судно в поисках того, что может даже малейшим образом считаться военной помощью Катамении. Мисс Бэрроу, несомненно, при первой же возможности оповестит сенцианские власти, и его тут же арестуют.

Кабал проиграл в голове возможную цепочку событий. Мисс Бэрроу покидает корабль, как только представляется случай, и разоблачает его сенцианским властям. Таможенники или отряд полицейских поднимаются на борт и арестовывают его. Лишают свободы, судят и отправляют в тюрьму, при учете хорошего поведения, на срок в… вечность. Не лучшая перспектива.

Второй вариант – она разоблачает его сенцианским властям, которые пытаются его арестовать, но сталкиваются с капитаном Штеном. Тот заявляет, что герр Майсснер – гражданин Миркарвии, а посему им стоит держать свои грязные сенцианские лапы подальше от него. Эта версия нравилась Кабалу куда больше, но теряла свою привлекательность, стоило продолжить выстраивать события. Сенцианцы потребуют доказательств. Штен отправить телеграмму в Кренц, запрашивая подтверждение личности. Кренц ответит, что государственный служащий Майсснер был обнаружен в состоянии овоща в аэропорту, и кстати, нет ли случайно среди пассажиров некроманта Иоганна Кабала, который, как оказалось, внешне очень походит на Майсснера и разыскивается за преступления против государства?

Следующий час Кабал рассматривал другие альтернативы и варианты альтернатив – каждая заканчивалась тюремным сроком или смертью. Единственным выходом из огненного кольца был шаг назад, который гарантировал бы, что мисс Бэрроу не покинет корабль как можно скорее и не сдаст его сенцианским властям.

Кабал достал выкидной нож и открыл его. Соединение рукояти и лезвия все еще пахло кровью, влага едва ли благотворно влияла на сталь. Он вытащил платок из чемодана Майсснера и начал тщательно протирать лезвие.

Можно попробовать покинуть корабль до того, как мисс Бэрроу представится возможность предупредить власти, но этот план был полон сложностей, если она намеревалась опередить его. Он, конечно, мог устранить проблему сейчас. Ей вовсе не требуется умирать: у Кабала имелись вполне логичные причины полагать, что он сумеет ранить ее достаточно сильно. Тогда мисс Бэрроу окажется не в состоянии кому-либо что-либо рассказывать, а он тем временем успеет ускользнуть.

Но… она намекала на то, что оставила капитану письмо, которое будет вскрыто в случае, если с ней что-то произойдет. В таком случае план становился слишком опасным. Не стоило на нем даже останавливаться, разве что удастся выкрасть письмо из сейфа капитана. Но, при всех его достижениях, вскрывать сейфы Кабалу еще не доводилось.

Получалось, вариант оставался всего один – задержать мисс Бэрроу в момент, когда она попытается сойти с корабля, при этом без летального исхода, а затем спешно, но с достоинством пройти таможню в Сенце, чтобы не вызвать подозрений. Все просто.

Только у Кабала были проблемы с простыми планами. Жизнь его была сложной, поэтому, когда требовалось совершить что-то простое, ему приходилось подбираться к ситуации бочком, и, подкравшись, кружить около, словно краб. После нескольких минут умственных метаний на лице Кабала заиграла улыбка. Улыбка криминального гения, который, поймав своего заклятого врага, решил не связываться с циркулярными пилами и пираньями, а просто пристрелить его.

План был прост и элегантен. Он воспользуется канцелярскими принадлежностями, которые вез с собой Майсснер, и за несколько часов состряпает вполне убедительный документ, который поможет претворить в жизнь его великий обман и надуть сенцианских чиновников. При внимательном изучении подделку, конечно, разоблачат, но пока до этого дойдет… Кабалу нужны были всего несколько минут суматохи. Мрачно хохотнув, он распаковал переносную печатную машинку и начал составлять сводку государственного ведомства, касающуюся розыска преступника.

Некроманта по имени Кабал.

По прошествии часа или двух Кабал закончил с фальшивыми документами. С непривычно поющим сердцем он пружинящей походкой вошел в салон корабля. Настроение его можно было описать как почти хорошее, насколько это вообще было возможно в его случае. Как правило, не в его стиле было организовывать подобные коварные проделки – и новизна происходящего вкупе с облегчением, которое принесло наличие работающего плана, привели его в столь благостное расположение духа.

Он сел за барную стойку и хлопнул ладонью по столешнице, привлекая внимание бармена. Тот подошел к нему, протирая и без того чистый стакан, и улыбнулся при виде хорошего настроения.

– Вы сегодня в добром расположении, сэр. Что вам налить?

– Верно, спасибо. Я буду. – неоконченная фраза повисла в воздухе. Кабал запоздало сообразил, что практически не пьет. А еще, он вспомнил, что миркарвианцы пристально следят за тем, чем мужчина наполняет свой бокал. Если он сейчас попросит не тот напиток, в головах остальных могут зародиться подозрения. К примеру, газированная вода с долькой лайма, скорее всего, покажется им непростительным посягательством на само понятие мужественности. Но что тогда выбрать? Он остановился на самом мужском напитке, какой только мог представить: – Пиво, пожалуйста.

Бармен уставился на него с плохо скрываемым удивлением.

– Пиво, сэр? Желаете пиво?

Сердце Кабала ухнуло в пятки. Ну почему с миркарвианцами так сложно? Обязательно опростоволосишься или окажешься в очередном затруднительном положении. Он мог дать задний ход, но это показалось бы еще более подозрительным. Он решил продолжить и изобразить из себя «слегка эксцентричную персону», чтобы не стать в глазах бармена «очень сомнительной персоной».

– Да. Пиво. У вас что, его нет?

Бармен наклонился к Кабалу, одновременно потянувшись за чем-то под стол. «Если сейчас он вытащит пистолет, – подумал Кабал, – я пропал. Однако, если это окажется бильярдный кий, то у меня еще есть шанс».

– Я знал, что вы, сэр, не один из этих воображал, – тихо произнес бармен. – Большинство чиновников считают, что пиво – напиток для простаков. Не их уровень. Но вы, сэр, – славный малый.