Я устало прикрыла глаза, а затем и вовсе ненадолго спрятала лицо в ладонях, чтобы получить передышку. Я старалась следить за собственной мимикой, но сейчас эмоции взяли верх. Меня душило чувство вины: перед Майклом за несдержанное обещание, перед Оуэном за боль, которую причинила, перед Джейсоном за то, что сломала ему жизнь и смешала все карты…

Я не поняла, как Джейсон оказался рядом. Он всегда двигался невероятно быстро и тихо. Его теплые пальцы снова коснулись моих ладоней и отвели их от лица.

— Не нужно, — мягко проговорил он.

— Что именно?

— Винить себя. Ты тут ни при чем.

Я ненадолго пораженно замерла, а затем покачала головой. Интересно, как так вышло, что Джейсон за короткое время научился без труда считывать мои эмоции?

— Мне не следовало втягивать тебя во все это. Мне жаль, что ты…

Я никак не могла подобрать верных слов и в конце концов просто замолкла. Джейсон чуть помрачнел, словно все-таки надеялся услышать от меня что-то внятное, а затем решительно потянулся к кольцу-порталу.

— Тогда давай сделаем это сегодня: без толпы гостей, без раздражающего пафоса. Только ты и я. И небольшой тихий храм.

В памяти пронеслось видение: я и Джейсон у алтаря. За нашими спинами лишь пустой ряд лавочек.

Что ж, этого стоило ожидать. Джейсон никогда не соблюдал правила игры. Естественно, оказавшись перед ультиматумом, он взбрыкнул. В силу своих возможностей, но все же.

Думаю, Его Величество имел определенные планы на эту церемонию…

Губы сами собой расплылись в улыбке. Досадить королю даже в такой мелочи было приятно.

— Давай сделаем это, — согласилась я. — Сейчас?

Джейсон уверенно кивнул и начертил на кольце руну.

— Сейчас.

***

В храме было так тихо, что можно было услышать шипение тонких восковых свечей, горящих у алтаря Солнцеликого — одного из самых могущественных и почитаемых богов, которых в пантеоне насчитывалось тринадцать. Возле многочисленных бронзовых статуй стояли плетеные корзины с цветами и обязательные чаши для пожертвований. На их дне в ярком солнечном свете, льющемся из-под куполообразной прозрачной крыши, поблескивали монеты: Солнцеликому платили только золотом.

Пожилой священнослужитель в традиционной желтой рясе до пола с непониманием воззрился на нас с Джейсоном.

— Простите, рин, но я не могу провести обряд бракосочетания. По закону на нем обязаны присутствовать хотя бы двое свидетелей.

Его старческий дребезжащий голос эхом разнесся по пустому храму. Возможно, время было выбрано неудачно: до традиционной вечерней службы было еще далеко, но скорее всего сказывалась удаленность этого островка душевного спокойствия от основных дорог. До ближайшей деревни пешком не меньше часа.

Собственно, поэтому мы и выбрали это место. Вероятность встретить здесь кого-либо из знакомых равнялась нулю.

— Вы можете сделать исключения? — настойчиво спросил Джейсон. — Поверьте, дело очень срочное.

Священнослужитель неделикатно покосился на мой живот, пытаясь оценить его размер. Видимо, на беременную я не походила, поэтому почти тут же последовал резкий ответ:

— Нет, я не могу вам помочь. Правила есть правила.

Я невольно пожалела, что не догадалась облачиться в наряд более свободного кроя. В видении не было ни намека на то, что могут возникнуть сложности, поэтому я надела одно из своих любимых платьев сапфирового оттенка с пышной юбкой и небольшим декольте, подчеркивающим достоинства моей фигуры.

Джейсон упрямо сжал челюсти, явно намереваясь продолжить спор, но в этот миг храм ослепила вспышка портала, и на белый мраморный пол шагнули двое.

— Что вы здесь делаете? — вырвалось у меня.

— Я подумал, что вам может понадобиться помощь, — сказал Оуэн и, перебросив длинную светлую косу с плеча за спину, улыбнулся. — И оказался прав.

Его спутник в длинном плаще откинул глубокий капюшон, открывая лицо, и я пораженно выдохнула. Джонатана Эйверли собственной персоной!

— Я по своему опыту помню: для того чтобы брак признали действительным, необходимы свидетели, — заметил он, бесстрастно оглядывая храм с бронзовыми статуями вдоль стен. — Таков закон.

Сказано это было тем же тоном, с каким обычно вспоминают библейский завет «око за око». Я нервным движением заправила рыжую прядь за ухо. В правильных чертах лица Джонатана временами проскальзывало что-то хищное, и я никак не могла понять: происходило ли это случайно или же он специально приспускал маску, которую носил постоянно.

— Как вы догадались, где нас искать? — с едва читающимся напряжением поинтересовался Джейсон.

— Я уже видел это место, — легко ответил Оуэн, подойдя ближе. В его глазах сверкнули и ирония, и грусть. — Много раз.

Наши с ним взгляды встретились, и мы одновременно понимающе кивнули друг другу. Не знаю, как он, а я снова, будто наяву, увидела сцену из сна: я и Джейсон у алтаря. Оуэн ободряюще коснулся моего локтя и встал слева от меня. Я обернулась на пустующие скамейки за спиной.

— Ты просто смотрела на эту картину с другого ракурса, — шепнул Оуэн.

— Почему сразу не сказал?

Он пожал плечами, но я догадалась: надеялся, что ему не придется присутствовать на моей свадьбе. Сердце болезненно сжалось, и в этот момент Оуэн улыбнулся — тепло и искренне. Так он улыбался раньше: до того, как в наши отношения вмешалась его влюбленность.

И мне тут же стало легче, будто солнце пробилось сквозь тучи и разогнало тени на асфальте.

Место слева от Джейсона уже занял Джонатан. Он кивнул священнослужителю, словно разрешая начинать церемонию и между делом, совершенно буднично обронил:

— Его Величество будет недоволен.

Священнослужитель вздрогнул и застыл над огромной амбарной книгой, которую пытался открыть на нужной странице. В его взгляде появился испуг.

— Я знаю, — ответил Джейсон и не без сарказма добавил: — Мне никогда не удавалась роль хорошего сына. Придется разочаровать отца и в этом.

Священнослужитель посмотрел на нас совсем уж затравлено и, кажется, всерьез подумывал тихо скрыться в глубине зала. Его остановили искры, будто случайно осыпавшиеся на пол с пальцев Джейсона.

— Что ж, давайте начнем, — потерянно пробормотал священнослужитель. — Ваши имена?

Под высокими сводами храма наши ответы прозвучали неуместно громко:

— Аурелия Терренс.

— Джейсон Маверик.

Священнослужитель побледнел и по цвету сравнялся с толстыми листами в амбарной книге. Видимо, несмотря на аскетичный образ жизни, который он обязан был вести в силу выбора призвания, имя моего жениха кое о чем ему говорило.