человека, прирожденного лидера, решительного и отважного. Самой успешной кампанией Робертса стал набег на побережье Бразилии, настолько дерзкий, что его сравнивают с нападениями Дрейка на Кадис и Моргана на Портобело.

В водах Южной Америки Робертс поравнялся с флотом из сорока двух португальских торговых судов, выходящих из бухты Тодуш-уш-Сантуш. Они ждали, когда к ним присоединятся два военных корабля, чтобы отправиться с ними вместе в Лиссабон. Робертс невозмутимо подошел к одному из кораблей и сказал, что убьет всю команду, если команда подаст сигнал бедствия. Капитану приказали подняться на борт пиратского корабля, где его допросил Робертс.

Узнав, что самый богатый корабль во флоте – мощное судно на сорок пушек с командой из 150 человек, Робертс тут же направился к нему. Он взял с собой португальского капитана и приказал ему окликнуть намеченный корабль, чтобы его капитан поднялся к Робертсу на борт. Капитан большого торгового судна заподозрил неладное и начал готовить корабль к бою. Робертс немедленно дал бортовой залп, подошел к кораблю вплотную, приказал перекинуть абордажные крюки и поднялся на корабль. После ожесточенной борьбы команда корабля сдалась. Тем временем другие суда в отчаянии стреляли из сигнальных пушек, чтобы привлечь внимание военных кораблей в порту. Когда военные суда опомнились, Робертс уже сбежал с награбленным, который оказался отличным уловом: 90 тысяч золотых мойдоров, крест, усыпанный бриллиантами, предназначавшийся королю Португалии, цепи и драгоценности, а также сахар, шкуры и табак.

Как ни странно, Бартоломью Робертс не снискал славы Черной Бороды или капитана Кидда, хотя был намного более удачливым пиратом, чем они оба, и гораздо более симпатичным персонажем. Он был высок и темноволос, «от природы способным и бесстрашным» и своим авторитетным видом внушал трепет[212]. Одевался со вкусом и, по-видимому, любил музыку. В отличие от подавляющего большинства своих собратьев-пиратов, он воздерживался от пьянства и не поощрял азартные игры на своих кораблях. Робертс родился примерно в 1682 г. неподалеку от Хаверфордуэста на юго-западе Уэльса. Он поступил на торговое судно и дослужился до второго помощника на корабле «Принсесс оф Лондон». В ноябре 1719 г. «Принсесс» под командованием капитана Плама отправилась на западное побережье Африки, чтобы забрать рабов и переправить их в Вест-Индию. По прибытию Анабо на побережье Гвинеи, «Принсесс» была захвачена пиратами под предводительством другого валлийца Хауэлла Дэвиса. Несколько недель спустя Дэвис был убит, и Робертса выбрали вместо него капитаном; за удивительно короткое время талантливый мореплаватель и штурман произвел на неуправляемую толпу пиратов впечатление и обошел всех остальных претендентов на роль командира. Чарльз Джонсон пишет, что Робертс согласился стать капитаном, «сказав, что раз уж он вступил на преступный путь пиратства, лучше он будет командиром, чем простым моряком».

Робертс оказался не только талантливым, но и безжалостным предводителем. Его люди атаковали молниеносно и яростно, он без колебаний пытал и убивал, чтобы достичь своих целей. Следующие три года он сеял хаос по всей Атлантике. В 1721 г. на пике славы Робертс командовал эскадрой из четырех кораблей. Его флагманом был бывший французский военный корабль «Ройал Форчун» с сорока двумя пушками, а в сопровождениии – бригантина с тридцатью пушками «Си кинг», французский корабль «Рейнджер» и маленький корабль с 16 пушками, который использовали «как складское судно, чтобы облегчить остальные корабли». В этот период общее число моряков под командованием Робертса составляло 508 человек[213].

Черная Борода был еще одним пиратом, командующим эскадрой из трех, а иногда – и из четырех кораблей. В мае 1718 г. губернатор Бермудских островов сообщил, что среди пиратов в морях Нью-Провиденса «есть некий Тэтч [Черная Борода] в компании с майором Боннеттом с Барбадоса на корабле с 36 пушками и командой из 300 человек, также у них есть шлюп с 12 пушками и 115 матросами и еще два других корабля»[214]. Флагманский корабль Черной Бороды в этот период был почти таким же впечатляющим, как «Ройал Форчун» Робертса: французское рабовладельческое судно с 36 пушками, которое Черная Борода переделал в 40-пушечный военный корабль, равный по мощи кораблю Королевского военно-морского флота пятого ранга (см. главу 9).

1718 год стал самым успешным в карьере капитана Вейна. Тогда в его распоряжении находилось два корабля – бригантина с 12 пушками и большой шлюп с восемью пушками, которым командовал капитан Йейтс. В октябре 1718 г. Вейн захватил восемь кораблей на побережье Южной Каролины, включая рабовладельческое судно, с которого он забрал 90 рабов.

В тот же период в Карибском море на корабле «Райзинг сан» орудовал Уильям Муди в сопровождении бригантины под командованием капитана Фрауда, вооруженной восемью пушками, и шлюпа, вооруженного таким же количеством. Губернатор Гамильтон в письме из Сент-Кристоферса, куда он отправился с инспекторской поездкой, сообщал, что «в водах между этим островом и Санта-Крусом они захватили, потопили и сожгли несколько судов»[215]. Именно из-за атак Муди Гамильтону пришлось требовать у властей Англии прислать военный корабль с сорока пушками, чтобы защитить острова.

Есть много других примеров пиратских объединений: Кентиш и Эдвардс, Пайм и Сприг, Нейпин и Николс. В работе, посвященной англо-американскому пиратству, Маркус Редикер проследил множество контактов между пиратскими командами. Он подсчитал, что более чем 70 % пиратов, действовавших в период с 1716 по 1726 г., делились на две группы взаимосвязей: первая объединилась вокруг фигуры капитана Хорниголда и Багамских островов, где часто проходили сходки пиратских кораблей, а вторая появилась после случайной встречи команд Джорджа Лоутера и Эдварда Лоу. Редикер подчеркивает, что благодаря этим связям пираты ощущали себя общностью и чувствовали сопричастность.

Именно из-за этих встреч и взаимодействий кодексы поведения на пиратских судах были столь похожи. Этим можно объяснять и то, почему пиратский черный флаг получил настолько быстрое распространение среди команд, бороздящих океан за тысячу миль друг от друга. К тому же взаимосвязи между пиратами обеспечили некое подобие сообщества, которое, несмотря на хрупкость и подверженность к разрозненности, могло объединяться в эскадроны, которые были значительно более угрожающими, чем пиратские команды, действующие в одиночку.

Большинство нападений пираты совершали на парусниках, но иногда они использовали и другой вид судна – открытые лодки. У Королевского военно-морского флота для атак были баркасы и шлюпки, которые находились у них на борту, но пираты и буканьеры, орудовавшие в Вест-Индии, предпочитали использовать каноэ, украденные у местных рыбаков. Эти каноэ были выдолбленными челнами, сделанными из стволов деревьев, и делились на две категории. Более крупное и тяжелое каноэ на испанском называлось piragua, то есть «пирога», вмещало до 25 человек и управлялось веслами или одним парусом. Челн меньшего размера именовали просто «каноэ», и в нем могло разместиться не больше пяти-шести человек. В дневнике Бэзила Рингроуза есть точное описание одной из таких лодок: «Здесь, в заливе, нам пришлось несладко – каждая волна с силой